В Еврейском музее и центре толерантности идет выставка специального гостя VI Московской биеннале Аниша Капура «Моя алая родина». Аниш Капур участвовал в III Московской биеннале, но это его первая персональная выставка в России. Она, правда, невелика, всего четыре работы, зато показывать их будут целых четыре месяца — искусство знаменитого индийско-британского скульптора требует долгого, медитативного созерцания
Фото: Nic Tenwiggenhorn / Anish Kapoor, 2015
Фото: Dave Morgan / ©Anish Kapoor, 2015
Фото: Nic Tenwiggenhorn / Anish Kapoor, 2015
Фото: Dave Morgan / © Anish Kapoor, 2015
"Моя алая родина" — это поэтический перевод более прозаического и, вероятно, более уместного в московском контексте названия главного аттракциона выставки. Скульптура "My Red Homeland" (то бишь "Моя красная родина") представляет собой что-то вроде цирковой арены, заполненной красной пластичной массой, смесью воска и вазелина с пигментом, какая часто используется в работах художника, причем по окружности арены медленно-медленно движется каток, трамбующий массу и не дающий ей застывать во всех смыслах — и твердеть, и принимать раз и навсегда определенную форму. Наша красная в прошлом родина тоже не может похвастаться стабильностью институциональных форм и как будто бы обречена ходить по кровавому кругу, но навряд ли Аниш Капур имел в виду какие-то явные политические аллюзии. Нет, его нельзя назвать человеком, далеким от мировой политики. Так, в 2011 году он посвятил свою грандиозную инсталляцию "Левиафан" в парижском Гран-Пале только что арестованному тогда Ай Вэйвэю и призвал все музеи мира закрыться на день в знак протеста против преследований китайского художника-активиста. А недавно, когда выпущенный на свободу арестант открыл большую выставку в Королевской академии в Лондоне, Аниш Капур вместе с Ай Вэйвэем возглавил лондонскую демонстрацию в поддержку ближневосточных беженцев. Но прямые политические высказывания не вяжутся с работами Аниша Капура — в отличие от того же Ай Вэйвэя. И уж если красный имеет какое-то отношение к нашей родине, то не столько политическое, сколько эстетическое. Как и остальные цвета выставки, засасывающие зрителя внутрь себя: можно, кажется, утонуть в бездонной круглой чаше желтого "Убежища", словно заполненной пыльцой мимозы, или провалиться в ультрамариновую воронку "Моего тела, твоего тела", уходящую куда-то в глубину, за плоскость стены. Красный, желтый, синий — быть может, это Россия, это гамма русского авангарда, отсылающая не то к "последней картине" Александра Родченко, не то к супрематическим построениям Казимира Малевича. Вряд ли Аниш Капур, устраняющий фигуру автора-творца из своих "самосозидающихся" объектов, будет протестовать против каких бы то ни было интерпретаций. Что же до четвертой работы "S-образное", она бесцветна и не засасывает взгляд внутрь, а, напротив, отражает его: это огромное кривое выпукло-вогнутое зеркало, заставляющее вспомнить о конструкциях Ричарда Серры, которому постоянно приписывали связь с русским авангардом и который не уставал это отрицать. И в кривом зеркале "S-образного" забавно отражаются остальные три скульптуры и публика, ведущая себя как в комнате смеха, что прекрасно рифмуется с цирковой ареной заглавного шедевра.
"S-образное", 2006 год
Фото: Joshua White / Anish Kapoor, 2015
Цвет, форма, материя и зеркало как отсутствие того, другого и третьего. Объем и минус-объем, плоскость и минус-плоскость. Бытие и становление, материал и развоплощение... И все же при всем видимом "формализме" своего искусства Аниш Капур остается художником-концептуалистом, в том числе и по выучке. В Школе Челси его кумиром стал великий Паул Нягу, удравший в Лондон из Румынии и воспитавший целую, что называется, плеяду: Энтони Гормли, Тони Крэгг, Рэйчел Уайтред. Ученики Паула Нягу задавали тон в направлении, окрещенном "новой британской скульптурой", и сегодня очевидно, что Аниш Капур выбился в его лидеры, оставив позади Крэгга и Гормли. Все они так или иначе пытались вернуть на сцену пластику, переосмыслив ее после десятилетия концептуалистского отрицания. И подход Аниша Капура, чья скульптура может быть гигантским раструбом во весь Турбинный зал Тейт-Модерн, горкой яркого пигмента на полу, пушкой, заряженной красной воско-вазелиновой кашей, или же столбом пара, уходящим под купол Сан-Джорджо-Маджоре, был самым радикальным. В этом подходе как раз и усматривают политический посыл его искусства, все больше воспринимающегося в контексте постколониальной критики. Западной концепции формотворчества и авторства он противопоставляет нечто совершенно иное, что можно было бы описать как миф о самозарождающейся без помощи Пигмалиона и текучей, как вазелин, Галатее, принимающей на мгновение минус-форму и тут же воском тающей. Недавно вандалы вновь изгадили скульптуру Аниша Капура, выставленную в Версале, надписями антисемитского характера (художник, рожденный в семье бомбейского индуса и багдадской еврейки, придерживается иудаизма). Выставки современного искусства в Версале все время вызывают протесты, но таких яростных нападок удостоился он один. Дело здесь, видимо, в банальном антисемитизме, но если бы французские вандалы были знакомы с нашими законами, они должны бы были заголосить об оскорблении чувств. Эстетических чувств. Ведь если Версаль — вершина западного искусства, то Аниш Капур — лучший к нему контрапункт.
Еврейский музей и центр толерантности, до 17 января