На Играх доброй воли в соревнованиях по тяжелой атлетике триумфально выступила серебряный призер сиднейской Олимпиады Валентина Попова. В весовой категории до 69 кг россиянка установила сразу три мировых рекорда — в рывке, толчке и в сумме двоеборья. В Брисбене со спортсменкой встретился корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
— Как вам это удалось?
— Просто много работала. Надо же когда-то Китай начинать побеждать! Ведь у нас, в женской тяжелой атлетике, китаянки в основном мировые рекорды ставили и крупные турниры выигрывали. И, может, поэтому какой-то страх перед ними испытывали. А тут после Олимпиады мне так захотелось доказать, что Россия не слабее...— Что ж, пусть заочно (китаянки в Брисбене не выступали.— Ъ), но доказали. Признайтесь, ваши мировые рекорды были запланированы?
— Разумеется. Иначе я в Австралию просто не приехала бы. Денежные премии, которые здесь за них предусмотрены ($25 тыс. за рекорд.— Ъ),— это ведь для нас крайне важно. На чемпионате мира их нет.
— Чемпионат мира, кстати, стартует уже в ноябре. Не рано вышли на пик формы?
— Думаю, нет. У меня обычно все зависит от настроя. На чемпионате мира настроиться проще. Игры доброй воли, хоть и призовые на них хорошие,— это соревнования, скорее, для себя самого. А на мировом первенстве ты за страну выступаешь. Это совсем другое.
— После Олимпиады вы сменили весовую категорию на более тяжелую. Помогло?
— Очень помогло. Теперь что хочу, то и ем! Не надо вес постоянно сгонять.
— К слову, если бы в Сиднее вы выступали именно в категории до 69 кг, то вполне могли бы вместо "серебра" получить "золото": у победительницы там была такая же сумма, как у вас в предыдущем весе. Не обидно?
— Да нормально это! Я себя никогда не душу, если проигрываю. Тем более когда знаю, что сделала все, чтобы победить... Но вообще, если честно, потом мне долго снилось, будто я все-таки толкаю эти 135 кило и занимаю первое место.
— Ладно, проигрывать в спорте — это нормально. А нормально, когда в нашей тяжелой атлетике лидеры — исключительно девушки, а мужчин, которые могли бы завоевать "золото" на Олимпиаде, что-то не видно?
— Ненормально. Тяжелая атлетика — это все же мужской вид спорта. Но я думаю, что Андрюшу Чемеркина рано списали со счетов, он по-прежнему остается лидером. И моим кумиром, идеальным мужчиной, что ли. Андрей, наверное, сам не знает об этом, но я ловлю каждое его движение: как он выходит на помост, как настраивается...
— А муж Сергей, который вас тренирует? Он ведь бывший штангист...
— (Улыбается.) Муж — это больше. Это ангел-хранитель!
— Согласитесь, даже Чемеркин, который раньше был номером один на чемпионатах, сейчас не фаворит...
— Да. Но то, что происходит с Андреем, с другими нашими известными тяжелоатлетами, то, что в Сиднее у нас не было ни одного "золота", не их, или не только их, вина. Мне больно говорить на эту тему, но, видимо, придется. Никогда не думала, что к нам будет такое отношение. Вроде бы руководители нашей федерации показывают, что хотят изменить ситуацию. Однако ничего не меняется, бег на месте какой-то... Ко мне часто подходят люди за границей, говорят: мол, вы такое делаете, вам наверняка огромные деньги платят! А мне стыдно им признаваться, что все как раз наоборот...
— В чем конкретно нуждаются сейчас наши лучшие штангисты?
— Прежде всего в финансовой поддержке. И не такой, когда кто-то — президент федерации, глава Олимпийского комитета России иногда денег подбрасывает,— а в постоянной и планомерной. Да о чем тут говорить, если у нас на сборную медикаментов и питания не хватает! И базы у нас хорошей как не было, так и нет... Мне запомнилось, как Владимир Путин нас после Олимпиады принимал. Сказал, что нужно обеспечить условия, при которых ведущие российские атлеты не стремились бы уехать за границу. У меня самой не раз мысль возникала: а зачем работать, если твой труд все равно никому не интересен? Зачем пупок надрывать? Нет, это я не к тому, что собиралась расстаться с тяжелой атлетикой. Как расстаться, если даже на отдыхе у нас с мужем разговоры в итоге к ней сводятся?
— То есть вы пока не чувствуете, что кому-то нужны в России?
— А кому? Однажды за победу на чемпионате Европы прежний президент федерации Вячеслав Клоков дал мне премию. Знаете какую? Двести долларов! За последний европейский чемпионат раздал уже новый президент Юрий Захаревич. От него мы с мужем получили тысячу долларов. Это у меня впервые в жизни такая премия. Но все равно что это в сравнении с затратами на полугодовую подготовку к крупному турниру?! На нее в сто раз больше уходит.
— Подготовку сами, выходит, оплачиваете?
— Сами. Но самое обидное, что на все это смотрят молодые девчонки. "Валя, да как же так может быть?" — изумляются, например, когда мне, чемпионке Европы, призеру Олимпиады, достаточного количества футболок не предоставляют. А этим девочкам-подросткам, между прочим, на сборах, жертвуя всем, тоже по два-три месяца сидеть приходится. И травмы они тоже получают, без них тяжелой атлетики не бывает. Так что я не удивляюсь, когда многие из них в конце концов задают себе вопрос: а не бросить ли все, пока не поздно? Про мужскую тяжелую атлетику даже не говорю. Я просто в шоке от того, что там творится. А ведь мужская штанга — это наша российская гордость.
— Как вам кажется, интересуется сегодня молодежь в России тяжелой атлетикой? Есть откуда браться новым талантам?
— Да деградирует нация! Не только тяжелая атлетика, спорт в целом, по-моему, молодежь перестал интересовать. Заметили, что здесь, в Австралии, все дни на тяжелой атлетике зал был заполнен? И как встречали штангистов — любых, не обязательно сильных! Вот это называется любить спорт. А в России его, увы, любить перестают. Штанга — характерный пример.
— После провала в Сиднее федерацию возглавил Юрий Захаревич, недавно он стал и главным тренером сборной. Как думаете, изменится ли теперь к лучшему ситуация с тяжелой атлетикой?
— Я очень надеюсь на это. Он сам ведь штангист, олимпийский чемпион, должен все понимать, болеть за дело. С другой стороны, до сих пор никаких сдвигов не заметно, затишье какое-то наступило.
— Вашей дочери пять лет. Скажите откровенно, вы хотели бы, чтобы она пошла по вашим стопам?
— Она, как и любой, наверное, ребенок, хочет быть похожей на маму. И обожает находиться в спортивном зале. Уже год Катя у нас в Воронеже занимается спортивной гимнастикой. Не без успеха. Штанга? Дочь я хотела бы от нее оградить. Это я на публике все время улыбаюсь, потому что считаю, что русская женщина должна быть самой красивой. А на самом-то деле штанга — это пот, кровь и слезы. И страх: травмы, неизвестность — что ждет тебя, когда завершится карьера?.. В общем, если Катя вдруг захочет во что бы то ни стало заняться тяжелой атлетикой, я препятствовать не буду. Я вообще уверена, что человек, пусть он еще ребенок, все в жизни должен решать сам. На собственном опыте знаю. Меня ведь родители в свое время сразу в три школы отдали — художественную, музыкальную и спортивную. Так вот, папку с сольфеджио я через три месяца выбросила, потом выбросила папку для художественной школы. А спорт, видите, на всю жизнь остался.
— О следующей Олимпиаде уже думаете?
— Если бы сказала, что нет, покривила бы душой. Хочу попасть на нее. Дай бог только, чтобы травм не было.