Произведения династии японских гончаров Раку собраны в ГМИИ им. А.С. Пушкина в рамках проекта "Керамика Раку: Вселенная в чайной чаше". Это одна из самых обширных выставок за пределами Японии
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Collection of the Artist / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Private collection / ГМИИ им. А.С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Takashi Hatakeyama / Raku Museum / ГМИИ им. А. С. Пушкина
Фото: Татьяна Тимирханова / ТАСС
Когда в XVI веке создатель нового стиля чайной церемонии в Японии Сэн Рикю искал мастера, который изготовил бы для него идеальную чашу, его выбор пал не на именитого художника, а всего-то на черепичных дел мастера Тедзиро. Обе его чаши — черная и красная — были возмутительно просты: треснувшие бока, неровный слой глазури и стенки, явно не знавшие гончарного круга. Не удивительно, что они тут же стали емким символом естественности и утонченности чайной церемонии. Так Тедзиро и его родные получили фамилию Раку ("радость") и семейное дело на ближайшие 450 лет.
Выставка, открывшаяся на прошлой неделе в ГМИИ, рассказывает о произведениях каждого поколения гончарного семейства, причем большинство из 160 экспонатов привезено из семейного Музея Раку, основанного в 1978 году 14-м патриархом дома Раку — Какуню (Китидзаэмон XIV).
Чтобы понять, в чем ценность этой керамики, приходится напрячь зрение. Свет в музейном зале приглушен, большинство гостей внимательно разглядывают позолоченные ширмы с пестрыми видами старого Киото, и только настоящие ценители застыли перед двумя рядами скромных чаш. А между тем их грубые стенки охватывают и философию дзен-буддизма, и звездное небо, и луну, которой лучше любоваться в дождь. Обо всем этом рассказывает ныне действующий глава гончарного семейства Раку Китидзаэмон XV, беспокойно расхаживая по сцене:
— Представьте себе огромную луну в отражении озера. Когда вы зачерпываете ладонями воду, она умещается в них целиком. В любой чаше Тедзиро есть и луна, и звезды, и целый космос. Когда вы пьете из нее, вы становитесь одним целым с природой. Нужна ли вам тогда тигровая шкура из Китая, как правителям минувших лет? Золото? У вас же луна в ладонях!
Другого секрета у чаш нет. Обжигают их только осенью и весной. Причем все составляют в огромную печь, раскаляют ее, а дальше — остается только ждать и надеяться. Бывает и так, что за один обжиг не получается ни одной чаши, пожимает плечами Китидзаэмон. В конце концов, печь — это сама природа: она придает чашам форму, расписывает их бока трещинами или расцвечивает на свой вкус.
Главная задача мастеров Раку, над которой они бьются уже пятое столетие подряд,— самоустраниться из произведения. Как Малевич, который ради "Черного квадрата" отказался от всего лишнего, уточняет Китидзаэмон и тут же разводит руками: пока кроме него и Тедзиро это мало кому удавалось.
— Недалеко от моего дома есть мастерская, где я отдыхаю. Когда я сижу среди серебряных полей мисканта, колосья начинают говорить мне: "Ты не один из нас. Иди отсюда". Стремление к единению с природой свойственно всем японцам, но и колосья, и муравей, и красная стрекоза, и камень напоминают мне: я им чужой. От природы меня отделяет только "я", которого нет ни у колосьев, ни у лисицы. Отказаться от себя очень сложно.
В чашах Тедзиро "я" исчезло. В моих чашах "я" еще есть. Поэтому я изо всех сил работаю над ними. Если когда-нибудь приду в мастерскую и почувствую единение с колосьями мисканта, то пойму, что больше мне не нужно их делать. Тогда, может, начну грядки полоть... (Смеется.) Но человек всегда борется с собственными противоречиями, похоже, мне до конца жизни придется лепить чаши...
Чаша без изъяна не притягивает взгляда, утверждает Китидзаэмон. В подтверждение его слов на экране за его спиной появляется светлая чаша, перечеркнутая длинной трещиной, кое-где схваченной золотыми заклепками.
— Это посуда из китайского императорского дворца,— поясняет мастер и добавляет, улыбнувшись,— китайская традиция в чем-то очень похожа на европейскую. Видите, по ней пробежала трещина? В Китае такую чашу сразу выбросили бы, потому что красота уже несовершенна. А японские мастера отреставрировали эту трещину золотом.
Технику кинцуги — искусство реставрации керамических изделий при помощи лака и порошка из золота, серебра и платины — Китидзаэмон тоже объясняет луной.
— Мастера прошлого были чудаки: они любили луну, спрятавшуюся в тучи, потому что о всей ее красоте можно только догадываться. А полная луна на безоблачном небе не может изменяться просто потому, что она идеальна, абсолютна, обязательна. Посмотрите, какая красота!..
Теперь на экране — странной формы ваза с сильно треснувшим, почти надвое расколотым горлышком. У мастеров, создающих вазы в провинции Ига, особый стиль, чем-то напоминающий Раку: они обжигают их в печи при температуре 1200 градусов, составив изделия как попало. Обжиг переживают не все вазы. По бокам во все стороны бегут трещины, а оседающий на стенках пепел дает зеленоватый оттенок.
— Видите, горлышко надколото? Все японцы скажут вам, что ваза не была бы такой красивой, если бы горлышко было целым. В нем вся суть. Благодаря этому недостатку ваза ближе к природе. Она так естественна, что эту вазу хочется обнять. Здесь не видно намерения художника — здесь больше природы.
Айнура Юсупова — куратор выставки и заведующая отделом графики ГМИИ им. А.С. Пушкина. Она объясняет:
— Коллекция, которая приехала в Москву,— уникальна. В собрании выставки у четырех или пяти экспонатов особый статус: объекта важного культурного наследия. Регламент вывоза таких вещей за границу очень строг. Например, их не получилось привезти в Лос-Анджелес этой весной. Нам повезло: после двух месяцев в Эрмитаже вся выставка керамики Раку, подготовленная Музеем Раку, Национальным музеем современного искусства в Киото, Японским фондом, Посольством Японии вместе с ГМИИ им. А.С. Пушкина, приехала к нам.
Родина керамики
Справка
Древнейшие в мире керамические изделия были созданы на Японском архипелаге 13 тысяч лет назад. С тех пор японцы достигли в этом деле виртуозного мастерства
То, что Япония — родина керамики, доказали археологические раскопки на острове Кюсю в 1960-е годы. Тогда и были найдены обломки глиняных сосудов, созданные, как показал радиоуглеродный анализ, около 13 тысяч лет назад. Несмотря на примитивность изготовления (неочищенная глина, ручная лепка, обжиг на открытом костре), эта керамика уже имела декор (например, отпечатки мелких моллюсков).
Период от 10 до 2,5 тысячи лет до нашей эры в японской истории называется Дземон (от слова "дзе" — веревка) в связи с возникновением дземонской керамики, украшенной оттисками веревки или шнура. В это время появляются изделия новых форм (помимо простых сосудов в виде цилиндров и перевернутых конусов) — кувшины, вазы, чаши с поддоном-ножкой, создаются керамические украшения и фигурки ("догу"). Используются налепные детали и охра для окрашивания глины в красный цвет.
Позже (с 3-го тысячелетия до нашей эры) японские гончары начинают применять простейшие вращающиеся устройства для формовки сосудов — прообразы гончарного круга. Керамические изделия приобретают более тонкие стенки и становятся разнообразнее — это кувшины с ручками и узким высоким горлом, кубки, бутыли, плоские тарелки. Вместо прежней пышности декора с тех пор ценится изящество и простота орнаментов. Керамика получает различное назначение: от кухонной и столовой посуды, тары до ритуальных скульптур и гробов (в виде керамических контейнеров яйцевидной формы, состоящих из двух плотно прилегающих половин).
В следующий период истории японской керамики (VII-XV века нашей эры), несмотря на развитие техники, в цене изделия ручной лепки. Мастера экспериментируют с текстурой и цветами, разработана технология трехцветной глазури (бело-желто-зеленой), которая, впрочем, не стала популярной. Наибольший интерес привлекла керамика с пепловой глазурью — неровной, полупрозрачной, зеленоватого оттенка (она получалась в результате попадания пепла на глиняную поверхность при обжиге). Керамическая посуда разделилась на будничную и праздничную, для простолюдинов и зажиточных японцев (глазурированная, от известных мастеров).
Художественные каноны японской керамики (прежде всего естественность) сформировались к XIII-XIV векам. Наиболее точно они выразились в особенном направлении искусства керамики, которое выделилось в это же время,— в изготовлении чашек для чайной церемонии. Наибольшую известность получил "Раку" — тип керамики, созданный в XVI веке выдающимся мастером Тедзиро. Именно на XVI-XVII века приходится расцвет керамики Японии, когда гончары гармонично сочетали все лучшее, что изобрели их предшественники: ручная формовка, пепловая глазурь, классическая цветовая гамма — черная и красная. Кроме того, была технически усовершенствована процедура обжига изделий: они стали намного прочнее. Меж тем следование традициям не отменяло творческие поиски. Например, изделия перед обжигом стали обвязывать веревкой из рисовой соломы или посыпать сосновыми иглами, после того, как они сгорали, на поверхности оставались их отпечатки. В XVII веке японцы освоили изготовление новых видов керамики — фаянса и фарфора. Керамическое производство в стране с тех пор не претерпело кардинальных перемен, по-прежнему главное — соблюдение канонов. Для Японии керамика — одна из важных отраслей, а для японцев — часть повседневной жизни вместе с керамическими мисками для риса, подставками для палочек и чайными чашками.