Экономически благополучные государства Персидского залива не готовы принимать беженцев из стран Ближнего Востока и Африки (главным образом Сирии) в количествах, сопоставимых с европейскими. С 2011 года страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) дали статус беженца 33 сирийцам. Десятки тысяч мигрантов из Сирии смогли въехать в регион благодаря тому, что члены их семей ранее получили рабочие визы. Однако эти цифры все равно не сопоставимы с сотнями тысяч мигрантов, принятых Европой. Профессор кафедры современного Востока факультета истории, политологии и права РГГУ ГРИГОРИЙ КОСАЧ разъяснил корреспонденту “Ъ” МАРИИ ЕФИМОВОЙ, почему аравийские монархии неохотно принимают у себя беженцев из братских арабских стран.
Фото: Reuters
— Просто ли получить в арабских странах Персидского залива статус беженца?
— Законодательства этих государств не выделяют «беженцев» в особую категорию лиц, имеющих особое право на въезд, даже если подобный статус за этими людьми признается международным правом. Въехать в страну «беженцы» могут по туристической или трудовой визе. В целом же подавляющее большинство прибывающих рассматриваются властями как реальные или потенциальные трудовые мигранты.
— То есть получить статус беженца в странах ССАГПЗ нельзя?
— Лишь в редких случаях, и тут любые сравнения с европейскими процедурами оказываются невозможными. Законодательства арабских стран зоны Персидского залива признают право «политического убежища». Однако, например, согласно саудовскому основному закону, государство предоставляет такое право лишь, когда это «соответствует общественным интересам». Конституция Кувейта провозглашает «отказ от выдачи политических беженцев», но реальная юридическая практика (идентичная практике других «малых государств» Залива) предполагает, что исключительное право предоставления «политического убежища» принадлежит эмиру и, как и в саудовском случае, отталкивается от «общественных интересов». Понятно, что в подавляющем большинстве случаев беженцы из Сирии, Йемена, Сомали и других стран не рассматриваются как «политические».
— Десятки тысяч мигрантов, которые в Европе могли бы претендовать на статус беженцев, в последние годы попали в регион Персидского залива по трудовым визам. Какова процедура их выдачи?
— Система, определяемая местными законами о труде, отталкивается от так называемого принципа поручительства, ставшего реальностью в этих странах еще в период, когда на их территории начиналась разработка нефти. Этот принцип предполагает, что въезжающий в страны ССАГПЗ иностранец должен в обязательном порядке иметь поручителя — физическое или юридическое лицо, обязанное предоставить ему место проживания и заключить с ним контракт на время выполнения работы. Поручитель выплачивает ему и фиксируемую в контракте заработную плату. Чаще всего (европейцы и американцы, естественно, исключение) и паспорт иностранца находится у поручителя. Все это означает, что иностранец не может без ведома и согласия поручителя свободно перемещаться по территории страны или искать иное место своей трудовой деятельности. Это позволяет государству жестко контролировать пребывание иностранцев, возлагая ответственность за реализацию контроля на граждан и заинтересованных юридических лиц.
Принцип поручительства давно подвергается критике со стороны международных правозащитных структур. В течение первого десятилетия нынешнего века и в последующие годы в ряде стран ССАГПЗ (Бахрейн, Катар и Кувейт) были приняты некоторые меры, направленные на отмену этого принципа (под лозунгами «саудизации», «катаризации», «кувейтизации» национальной экономики). Однако отмена оказалась формальной, поскольку на деле функции поручителя были переданы в ведение силовых органов (полиции прежде всего) и государственных учреждений, специализирующихся на решении вопросов иммиграции и трудовой деятельности.
— Легко ли получить трудовую визу? Какой процент заявок на нее отсеивается?
— Статистики такой в открытом доступе нет, поэтому сложно судить. В начале нефтяной эры (40-е годы прошлого века.— “Ъ”) рабочие визы давали многим, потому что работать было некому. Впоследствии поток начали регулировать. По отношению к афганским, чеченским, косовским беженцам, в среде которых работали благотворительные организации стран Залива, но которые тем не менее не допускались в эти страны, уже действовал принцип «Мы готовы оказывать вам помощь, но вдали от наших государств».
Для ограничения миграции также было введено правило, согласно которому визы стали выдаваться предпочтительно членам семей уже работающих в странах ССГАПЗ и имеющих визу граждан.
— Почему сегодня миграция не поощряется властями стран Залива?
— Во-первых, это негативный демографический фактор, ведь местное население сокращается. Доля иностранных граждан в составе населения Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) составляет 76%, Катара — 74%, Кувейта — 67%, Саудовской Аравии — 25% и Омана — 23%. Во-вторых, это фактор дестабилизации. Когда в начале 2000-х после серии громких терактов в Саудовской Аравии проводилась активная кампания по выявлению ячеек радикалов, сообщалось, что среди задержанных было много иностранцев. Существует и важный политический аспект: иракская оккупация Кувейта привела к едва ли не полномасштабному сотрудничеству на тот момент численно наиболее значимой палестинской общины этой страны с властями страны-агрессора. Итогом стало не только практически полное изгнание палестинцев из Кувейта после его освобождения, но и целенаправленно проводившийся всеми странами ССАГПЗ курс на замену арабской рабочей силы из региона Леванта на трудовых мигрантов из государств Южной и Юго-Восточной Азии. Присутствие значительного числа выходцев из Сирии в странах ССАГПЗ, сопрягаясь с воспоминаниями о палестинских коллаборационистах, рассматривается там как угроза стабильности.
— Получается, что критика в адрес властей стран Залива по поводу нежелания принимать беженцев в целом оправданна? Что на нее отвечают?
— Сегодня такие упреки звучат не только в Европе, но в арабском мире. Суть их в следующем: богатые и стабильные страны Залива (Саудовская Аравия в этой связи называется в первую очередь) «лицемерят», целенаправленно спекулируя, с одной стороны, на «страданиях братского сирийского народа» и превращая эти «страдания» в инструмент дискредитации режима Башара Асада, а с другой стороны, закрывают двери перед беженцами, игнорируя их реальные страдания. Реагируя на нее, пресса арабских стран Залива (реакция официальных правительственных кругов все еще не получила четкого вербального оформления) напоминает, что страны ССАГПЗ начиная с 2011 года ввели новые правила для сирийцев. В рамках курса на «воссоединение семей» сирийцы были исключены из общего правила въезда иностранцев. По данным государственных СМИ, 50 тыс. членов семей сирийцев, уже работающих в странах Залива, разрешили остаться там без виз. Это привело, в частности, к увеличению в 2015 году сирийской общины Саудовской Аравии до 500 тыс. человек, что превратило ее в третью по численности (после египетской и йеменской) иностранную общину этой страны. Кроме того, страны ССАГПЗ (Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар прежде всего) выступают в качестве основного финансового донора сирийских беженцев, оказавшихся на территории Иордании, Ливана и Турции (их численность оценивается в 3 млн человек). В равной мере все это относится и к йеменским беженцам, число которых колеблется от 1 млн до 1,5 млн человек.
— Насколько распространена в странах ССГАПЗ нелегальная миграция?
— Опять же статистика об этом является закрытой. Информация о нелегалах всплывает время от времени, но только на основе публикаций в газетах, а не на основе официальных данных. Нелегальных мигрантов всегда было много, особенно иракцев, и власти закрывали на это глаза. Действуют сети контрабандистов, благодаря которым они попадают туда морским и сухопутным путем, как и в Европу. Ситуация похожа на российскую: нелегалы работают и живут на стройке без документов. Впрочем, тут есть одно исключение — йеменцы. Недавно власти Саудовской Аравии приняли решение легализовать 150 тыс. йеменских мигрантов, дав им трудовые визы. Это было сделано, чтобы их не вербовали йеменские повстанцы-шииты.
