Главным источником экономического роста может быть только увеличение инвестиций

ответы Абел Аганбегян академик, заведующий кафедрой экономической теории и политики Российской академии народного хозяйства и государственной службы
вопросы Екатерина Кравченко фотографии Ксения Колесникова

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Фото: Ксения Колесникова

Фото: Ксения Колесникова

Почему никто не смог предсказать нынешний кризис в России?

Просто мы плохо разбираемся в реальных закономерностях. А они на самом деле существенно зависят от текущих условий. Российская экономика не является рыночной в прямом смысле слова: у нас смешанная, необычная экономическая система с преобладанием государственно-монопольных и олигархических структур с неразвитой конкуренцией и высокой инфляцией. Поэтому многие закономерности, которые видны в последовательно рыночных странах, например, Европы или в США, в наших условиях прослеживаются хуже.

Но надо отметить, что и на Западе экономисты не всегда улавливают те или иные закономерности и пропускают признаки того или иного явления. Мало кто предвидел кризис 2008-2009 гг. Считается, что его предсказал лишь один ученый, профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, хотя есть специальные экономические структуры, тот же Мировой банк или Международный валютный фонд, многие исследовательские центры. А кто мог думать, что Европа, которая так хорошо развивалась долгие годы, вдруг окажется в долговом кризисе и что он окажется столь затяжным? Европейские страны только сейчас начинают выбираться из кризиса, но безработица остается высокой — выше 10%. А кто мог предположить, что Китай вдвое снизит темпы социально-экономического развития? За последний квартал ВВП КНР вырос всего на 7% — против 13% в докризисные годы.

Мы многие закономерности знаем недостаточно. Трудность в их познании определяется многофакторностью условий, от которых зависит социально-экономическое развитие. Причем разные факторы и условия влияют с неодинаковой силой, приоритетность их плохо понимается.

Но зато мы сильны задним умом. После того, как что-то случится, когда начинаем раскручивать закономерности, отыгрывать факторы, мы понимаем причину.

Правительство России слушает экономистов?

Наши ведущие экономисты имеют свою точку зрения, правительство, как я понимаю, иногда их выслушивает, но всегда поступает как считает нужным. Видимо, они верят себе больше. Никто не хочет рисковать своим положением и настаивать на том, что может не нравиться президенту. Никто не любит непопулярные меры. А президент, естественно, не может знать все сферы, к тому же он юрист и не может понимать глубоко в экономике по определению. Кстати, три ведущих человека, определяющие экономическое положение России, — юристы: и президент, и премьер, и первый вице-премьер Игорь Шувалов.

Ничего страшного в этом нет — возможно, человеку во главе государства лучше быть юристом, оно не только экономикой живет.

Вот американский президент Рональд Рейган вообще был актером — а с его именем связывают наиболее успешную экономическую политику — "рейганомику", которая обеспечила процветание США на 27 лет. У него были выдающиеся экономические советники, специалисты и профессионалы, и он им верил и слушал. Рейган встречался с группой экономических советников раз в неделю и поступал так, как они советовали. Вообще это традиция американских президентов — иметь группу экономических советников.

А у нас в стране нет значительной группы экономических советников, а есть разрозненные, даже случайные советники и помощники, вроде в свое время Андрея Илларионова.

И еще: по моему мнению, наиболее крупные предложения президента по экономике министерствами просто не выполняются, игнорируются.

Что именно не выполняется?

Например, в мае 2012 года президент издал постановления, среди которых было и самое важное для экономики решение — "О долгосрочной экономической политике". Если бы это постановление исполнялось, сейчас не было бы ни стагнации, ни рецессии, и Россия бы развивалась лучше развитых стран. В постановлении содержалось задание, что долю инвестиций в основной капитал в ВВП нужно довести до 25% к 2015 году. В 2012 году она составляла 21%. Чтобы поднять эту долю до такого уровня, нужно было ежегодно увеличивать инвестиции более чем по 10% в год.

Словом, президент провозгласил политику форсированных инвестиций, но Минфин, ЦБ и Минэкономразвития сделали все с точностью наоборот: они снизили норму инвестиций, прежде всего, госорганизаций и в 2013 году, и в 2014 году, и особенно в 2015 году. И в 2015 году она будет не 25%, а 18%.

А кто должен был обеспечить эти госинвестиции?

Госкорпорации и объединения, прежде всего: "Ростех", "Газпром", "Роснефть", "Росатом", "ИнтерРАО", "Русгидро", РЖД, "Аэрофлот", Сбербанк, ВТБ, а также много-много других госорганизаций.

Но речь идет не только о государственных инвестициях, а о всех инвестициях, включая инвестиции частного сектора. И здесь очень большая роль банковской системы и величины его инвестиционного кредита. Здесь высока ответственность ЦБ, который ничего в этой области не сделал.

В послании Федеральному собранию в 2014 году президент Путин повторил задачу: долю инвестиций в ВВП увеличить до 25%. Но только изменился срок — не к 2015 году, а в 2018 году. Но выполнить эту задачу будет невозможно и к 2018 году: в проекте бюджета на три года доля госинвестиций не увеличена. Все про это просто забыли. И никто, по-видимому, президенту не напоминал, что у нас экономика рушится прежде всего из-за того, что валятся инвестиции.

Как можно иметь экономический рост, если снижаются инвестиции? Если не увеличивать инвестиции, невозможно обновить фонды — то есть построить новые предприятия, новые дороги, совершенствовать инфраструктуру.

На Петербургском форуме в мае 2014 г. президент Путин подробно говорил о главном направлении использования этих инвестиций: прежде всего технологическое обновление производства, создание современной транспортной инфраструктуры, удвоение жилищного строительства, импортозамещение, развитие неэнергетического экспорта, переход к проектному финансированию. Правительство получило от него поручения. Но никакого технологического обновления не начато, импортозамещение буксует, неэнергетический экспорт растет слабо, проектное финансирование только начинается. А прошел целый год!

На курс рубля все обращают внимание.

Я бы так грубо не говорил. Обращают внимание и на другие, прежде всего социальные проблемы, на развитие малого бизнеса, на меры по смягчению безработицы и др. Курс рубля тоже имеет определенное значение. Но его влияние на экономический рост, конечно, ограничено. А главным источником такого роста может быть только увеличение инвестиций. Небольшой прирост в отдельных отраслях можно получить и за счет лучшего использования действующих фондов. Но в большинстве отраслей они устарели, с их использованием связаны высокие издержки, низкое качество и конкурентоспособность продукции.

Правительство приняло антикризисную программу из 60 пунктов, выполнение которых смягчит наступивший кризис. Но там нет главного — политики форсированных инвестиций, плана по сокращению сверхвысокой инфляции, прогнозного снижения ключевой ставки Центрального банка. Там ничего нет о технологическом обновлении народного хозяйства, реиндустриализации страны с развитием высокотехнологических отраслей, переходе на инновационный путь развития, коренном изменении экономики и экспорта — слезть с нефтегазовой иглы, — нет и радикальных мер для стимулирования экономического роста и продолжения экономических реформ.

Но нельзя давать деньги просто так, нужно их выделять только под какие-то условия. Вы посмотрите, как американцы дают государственные деньги частному бизнесу, когда его требуется спасать? Только под условия. Государство говорит: мы выделим деньги, но сначала вы сократите свою численность на 20%, откажетесь от чрезмерно высоких окладов, дивидендов, от вознаграждений членам советов директоров, продадите свои частные самолеты, избавитесь от непрофильных активов и т.д. и только тогда мы вам будем помогать.

"Роснефти" не надо было давать помощь из Фонда национального благосостояния?

"Роснефть" просила 2 трлн рублей, ей дали меньше, но, к сожалению, без всяких обязательств. А знаете, сколько ЦБ дал Сбербанку и ВТБ в 2014 г. — 4,5 трлн рублей! Это половина всех финансовых средств, которые выделены всем банкам, — и опять без всяких условий. И банки спокойно берут деньги, но не сокращают численность, не сокращают высокие дивиденды и бонусы.

Бывший министр финансов Алексей Кудрин говорил, что реформы, начатые в 2000 г. командой, которая включала его и Германа Грефа, не закончены, отсюда и кризис...

Действительно, разработанная тогда программа выполнена лишь частично, но кризис 2008-2009 годов в Росси возник не по этой причине. Он был органической частью глобального финансово-экономического и социального кризиса. Если бы программа Грефа была выполнена полностью, кризис был бы, но не столь глубоким.

Что касается современной стагнации и рецессии, то они — следствие изменений условий и факторов экономического роста, которые произошли в ходе кризиса 2008-2009 годов в России и не были исправлены после кризиса, а по-моему, даже были усугублены.

Из-за роста нефтяных цен реформаторский задор, похоже, спал.

Да, экспортные цены на нефть за 10 лет выросли с 12 до 95 долларов за баррель. С 2000 г. до 2008 г. экспортная выручка составила 2 трлн долларов, из них 1,5 трлн долларов — просто подарок благодаря росту цен.

И вот эта огромная накачка народного хозяйства долларами привела к тому, что мы могли себе позволить все, что угодно, — могли все финансировать и прекрасно обходились без реформ. Поэтому мы вошли в кризис 2008 года с огромными черными дырами, которые могли быть преодолены в ходе десятилетнего подъема экономики в 1999-2008 годов, но мы этого не сделали. Именно поэтому удар был столь глубоким и тяжелым. Из 20 ведущих держав мира в России сильнее всего сократились ВВП, инвестиции, внешняя торговля, бюджет, фондовый рынок и проч.

Тот кризис был действительно очень тяжел. Но у нас были огромные международные резервы, и в период кризиса и в послекризисные годы мы очень много потратили — около 1 трлн долларов, чтобы восстановиться, и мы восстановились к 2012 году до уровня 2008 года. Но потом началась стагнация 2013-2014 годов, а теперь наступила рецессия.

Почему все закончилось стагнацией — снова проспали?

Не просто проспали, а образно говоря, сами себе выкопали яму, в которую и угодили. Но когда это уже случилось, все можно проанализировать и выявить причины негативной динамики. Скажу еще раз: перестали расти инвестиции — главный источник экономического роста. В 2009 году они снизились на 16% и восстановились только в 2012 году, а потом опять стали сокращаться, и сейчас они ниже докризисных значений 2008 году.

Инвестиции в среднем дают отдачу через четыре года, когда построенные мощности вводятся в действие, и это начинает толкать экономику. В 2009 году инвестиции снизились, через четыре года, в 2013 году, у нас не наблюдалось ввода новых мощностей. Поэтому 2013 год и оказался провальным. Этому содействовало и абсолютное сокращение государственных инвестиций в самом 2013 году у "Газпрома", "Роснефти" и многих других госорганизаций. И хотя частные инвестиции немного возросли, особенно в жилищное строительство, это не перекрыло падения госинвестиций, суммарные инвестиции в основные фонды сократился на 0,3% и потянули экономику вниз к нулевому уровню.

Беда не приходит одна. С 2008 года начался и восьмой год продолжается отток капитала из России — а в докризисные 2006-2007 годы был приток! Суммарно отток превысил 600 млрд долларов, в 2014 г. он был рекордно высок — 151,5 млрд долларов.

Третий фактор — перестала расти цена на нефть. Она стоила 95 долларов за баррель сорта брент в среднем в 2008 году, 65 долларов — в 2009 году, 90 — в 2010 году, 105 — в 2011 году, 108 — в 2012 году, а со второй половины 2014 года начала стремительно падать. Цена на нефть перестала быть драйвером экономики, экспортная выручка с 2013 года начала сокращаться.

И еще два фактора — устаревшие фонды и уродливая структура экономики с преобладанием топливно-энергетического комплекса: это сектора, которые в мире практически не растут, поскольку нет спроса. Хорошо растет экономика знаний — образование, здравоохранение, информационные и биотехнологии, они тянут за собой экономику. А у нас эти сферы недофинансируются, и потому они не растут быстрее ВВП. За рубежом они растут быстрее экономики в целом раза в два. Высокотехнологические отрасли всегда растут быстрее сырьевых, а Россия по развитию высокотехнологических отраслей занимает 50 место в мире. И если цена на нефть не начнет заметно расти, нам ничего не светит ни в 2016, ни в 2017, ни даже в 2020 годах.

Надо выполнить то, о чем говорил Путин: увеличивать инвестиции на 10% каждый год. Направить инвестиции на технологическое обновление производства и создание новых мощностей в высокотехнологичных отраслях, превратить их в локомотив экономики. Создать современную инфраструктуру, начать массовое строительство автострад и скоростных железных дорог. Удвоить жилищное строительство. Вложить большие средства в экономику знаний, чтобы она развивалась темпами 8-10% в год.

А чтоб инвестиции эффективно использовались, а не разбазаривались, нужно, чтобы деньги выделялись в виде инвестиционного кредита — были возвратными и окупались.

Главным источником дополнительных инвестиций должен быть самый большой денежный мешок в нашей хозяйстве — активы банковской системы. На 1 января 2015 г. они составляли 77,7 трлн рублей против 71,4 трлн ВВП. Кстати, впервые в 2014 году произошло примечательное событие: банковские активы стали больше ВВП.

В России инвестиционный кредит составляет всего 1,1 трлн рублей из общих инвестиций 13,6 трлн рублей, или всего 1,5% активов банковской системы и менее 9% в общем составе инвестиций. А в США и Германии, например — от 30 до 50%, в развивающихся странах — более 20%.

Обязательно нужно часть "коротких" денег — хотя бы и небольшую — превратить в "длинные" деньги. Все надо делать за счет инвестиционного кредита, который следует давать под 5-6% годовых, чтобы он окупался.

И вот когда Россия перейдет к форсированным инвестициям, станут проявляться барьеры, тогда и придет время реформ. К примеру, нужно строить много дешевого жилья, а чиновники говорят: участков нет, земля очень дорога, много средств надо на прикрепление к энергетическим и другим сетям и т.д. Придется проводить реформы, снимать эти барьеры.

Если с 2015 г. начать стимулировать инвестиции, в 2018 году может быть прирост в 2%, в 2020 году — 3-4% при доле инвестиций в ВВП в размере 25%. Если продолжить форсированные инвестиции, то к 2025 году их доля в ВВП возрастет до 30-35%, то есть до уровня Казахстана, и тогда ежегодный прирост ВВП может достичь 5-6%. Быстрый рост ВВП позволит повышать доходы населения, платежеспобный спрос, и это станет дополнительным локомотивом нашего социально-экономического развития.

В ближайшие год-два, может быть, коренных мер и не будет принято, тогда социально-экономическая ситуация ухудшится, и жизнь заставит разработать стратегию экономического роста и начать ее осуществлять.