Федор Лукьянов о ситуации с мигрантами в Европе: «Я призвал бы не демонизировать ситуацию. С одной стороны, она весьма драматическая, потому что поток неожиданный, это как-то не прогнозировалось, и довольно мощный. Германия ожидает в этом году 800 тыс. человек. Это много. Но, во-первых, это не самая большая волна. Например, когда была война на Балканах, общее количество было больше. Во-вторых, что любопытно — это внезапное гостеприимство, великодушие Германии. Я думаю, что, конечно, там есть и вполне альтруистические мотивы у многих, но есть и здравый расчет. Те беженцы, люди, которые стремятся с юга на север, — это не оборванцы, это не те, кого мы привыкли видеть беженцами. Я своими глазами видел этих людей, это средний класс. Понятно, что сирийский средний класс и европейский средний класс — это не одно и то же. На общем ближневосточном фоне если есть сливки, это те люди, которые максимально адаптированы к европейской жизни. Едут они не только потому, что это всплеск насилия. Но у меня возникла мысль, что ситуация намного масштабнее. Ближний Восток в старом виде исчез, его больше нет. Эти страны — Сирия, Ливия, Ливан и ряд других — сколь можно продвинуться в сторону современного государства, светского, они продвинулись. Естественно, это совсем далеко от европейских идеалов демократии, но в сравнении с тем, что идет на смену, это продвинутое общество. Люди, средний класс и выше, которые там сформировались, или понимают, или просто чувствуют, что им на этом новом Ближнем Востоке места нет. На смену им идет "Исламское государство", но это, скорее, метафора».
О ситуации в Европе и политике Германии: «Это лето потом будут, я думаю, вспоминать как поворотное в европейской истории, потому что произошло два крупнейших кризиса. Сначала был греческий долговой. Причем не в Греции дело. Он показал, насколько запутаны политические отношения в Европе, насколько ширится разрыв между истеблишментом и населением, которое вообще перестало понимать, что происходит. При этом этот кризис очень мощно вывел на первый план Германию, которая показала, что шутки кончились. С греками вопрос решили. Всех это ошарашило. Сейчас другая ситуация, но та же самая модель, когда Германия пришла к выводу, что его надо использовать, чтобы другим странам объяснить, как они должны жить. Это некий поворотный пункт, к чему — мы еще увидим. Но то, что Европейский союз начинает фундаментально меняться как институт, не вызывает у меня никаких сомнений».
«Четвертого рейха пока нет. Сейчас создались предпосылки, чтобы он появился. Конечно, это совершенно другой тип, немцы не будут совершать никакой агрессии. Это рейх экономический. Немецкая верхушка, политический класс сам начал думать в категориях руководства Европой. Такого раньше не было. Раньше они от этого открещивались. Парадокс современной Германии — истеблишмент, осознанно или нет, готов взять европейский штурвал, а граждане — нет».