В недавно опубликованном докладе ООН Норвегия названа лучшим в мире местом для жизни. Премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг рассказал в эксклюзивном интервью корреспонденту "Власти" Борису Волхонскому, что за этим стоит.
— Как вам удалось добиться такого положения?
— Мне было очень приятно узнать, что в докладе программы ООН по развитию (UNDP) Норвегия стоит на первом месте среди стран с наилучшими условиями для жизни. Норвегия — богатая страна, если говорить о таких традиционных показателях, как ВВП. Но, как свидетельствуют данные UNDP, мы богаты также и с точки зрения социальной защиты и благосостояния для всех. Я думаю, что наш высокий статус может быть объяснен следующими факторами. Во-первых, мы вкладываем деньги в людские ресурсы. Значительная часть нашего национального дохода тратится на нужды здравоохранения и образования. Во-вторых, у нас относительное равенство доходов различных групп населения. Как нация, мы должны не только производить, но и делиться результатами производства. И наконец, женщины и мужчины в Норвегии имеют равные возможности. У нас самый высокий процент работающих женщин и одновременно — один из самых высоких уровней рождаемости в Западной Европе. Мы считаем своей обязанностью создавать и мужчинам, и женщинам условия для сочетания работы и семейной жизни.
Я хочу также подчеркнуть, что доклад UNDP — это прежде всего напоминание о тех серьезных проблемах, с которыми приходится сталкиваться развивающимся странам и странам, переживающим переходный период. И он только укрепляет намерение нашего правительства бороться за сокращение бедности и за экономическое и социальное развитие других стран.
— Высокий жизненный уровень неизбежно притягивает толпы иммигрантов. Как вам удается справляться с проблемой иммиграции — особенно нелегальной?
— Я бы не стал говорить, что Норвегия притягивает "толпы иммигрантов". Ситуация в некотором смысле обратная: Норвегия испытывает недостаток рабочей силы в ряде отраслей. И поэтому мы выступили с инициативой привлечения квалифицированных работников из других стран.
Как и в других странах, в Норвегии есть целый ряд специальных законодательных положений, касающихся беженцев и лиц, подвергающихся преследованию у себя на родине. Проблема беженцев имеет глобальный характер и требует солидарных действий как внутри страны, так и на международной арене.
Норвегия стремится бороться с нелегальной иммиграцией. Это — тоже одна из сфер деятельности, где требуется международное сотрудничество. В частности, этому способствуют Шенгенские соглашения, к которым Норвегия недавно присоединилась.
— Норвегия — член НАТО, участник Шенгенских соглашений, но не член Евросоюза. Не чувствуете ли вы некоторую ущербность своей "европейскости"? Как вы собираетесь преодолевать разрыв между Норвегией и остальной Европой?
— Норвежские избиратели дважды — в 1972 и 1994 годах — проголосовали против вступления в Евросоюз, и оба раза разрыв был очень небольшой. И тем не менее мы — часть Европы. Норвегия, подписав соглашение об общеевропейской экономической зоне, является частью общеевропейского рынка. Наше участие в Шенгенских соглашениях — характерный пример того, как мы преодолеваем "разрыв", устанавливая связи и в других сферах.
Насколько я могу судить, другие страны--члены ЕС также находятся в постоянном процессе придания формы и содержания понятию собственной "европейскости". Расширение ЕС и введение единой валюты — вот примеры тех сложных и динамичных процессов, которые характеризуют состояние общеевропейской политики.
— В отношениях Норвегии и России были взлеты и падения. Как бы вы охарактеризовали их нынешнее состояние? Ведь остаются проблемы, осложняющие наши отношения,— экология, проблемы утилизации ядерных отходов, морская граница в Баренцевом море, угледобыча на Шпицбергене, квоты на рыболовство и так далее.
— Сегодня отношения между Норвегией и Россией — шире и теснее, чем когда-либо в прошлом. После окончания холодной войны взаимовыгодное сотрудничество было установлено в таких сферах, где до того у нас не было никаких контактов. Для нынешней ситуации очень характерно то, что практически каждое норвежское министерство напрямую участвует в сотрудничестве с российскими партнерами.
Возможно, еще более важно то, что наши контакты не ограничиваются официальными связями между столицами. В частности, мне приятно видеть, что обширные связи и сотрудничество развиваются на региональном и местном уровне, на уровне отдельных городов, неправительственных организаций, деловых фирм и отдельных людей. То, что мы наблюдаем после окончания холодной войны,— это позитивная нормализация отношений между двумя странами-соседями.
Ненормальна ситуация, когда двое соседей соглашаются друг с другом абсолютно во всем. Так не бывает, и Норвегия с Россией — не исключение. Но проблем, по которым наши взгляды расходятся, немного, и я полагаю, что мы можем поддерживать благожелательный и конструктивный диалог и по этим вопросам. Так и должно быть между добрыми соседями.
— Какие программы сотрудничества между Норвегией и Россией вы считаете наиболее важными?
— Я бы отметил три из них. Первое — это программа сотрудничества в Баренцевом и, в целом, в Евроарктическом регионе. Когда эта инициатива была запущена в 1993 году, это было новаторское начинание: создание рамочных условий для международного сотрудничества на региональном уровне на крайнем севере Европы — в регионе, где во времена холодной войны контакты между Востоком и Западом были сведены к минимуму. Сегодня мы можем с уверенностью сказать, что сотрудничество в регионе Баренцева моря увенчалось успехом. Я высоко ценю тот энтузиазм, который проявляют наши многочисленные партнеры на Северо-Западе России. Без их заинтересованности и активного участия (при поддержке Москвы) инициатива сотрудничества в регионе Баренцева моря никогда не стала бы тем, чем она является сегодня.
Другая важная сфера деятельности, в которой у наших стран есть общие жизненно важные интересы,— это сохранение окружающей среды. Ядерные запасы, унаследованные Северо-Западом России еще с советских времен, составляют потенциальную опасность для населения и окружающей среды по обе стороны границы — и даже на большом удалении от нее. За последние десять лет мы установили тесное сотрудничество в этой области. Но это только начало. Масштаб проблем слишком велик, чтобы с ними могла справиться одна страна или даже две страны. Я надеюсь, что наши российские друзья и партнеры сделают все от них зависящее, чтобы сотрудничество в этой области стало максимально широким — в рамках Многосторонней программы по ядерной и экологической безопасности в Российской Федерации (MNEPR).
Третья крайне важная сфера — борьба против СПИДа и распространения инфекционных заболеваний, таких, как туберкулез. Эту проблему можно успешно решить только объединенными усилиями. Поэтому я очень рад тому сотрудничеству, которое осуществляется в этой области между Норвегией, Россией и другими странами в регионе Балтийского моря и к северу от него. Это — битва, которую мы просто не можем себе позволить проиграть.
— Что вы ожидаете от визита президента России Владимира Путина в Норвегию в 2002 году?
— Государственный визит — важное событие в отношениях между любыми двумя государствами. В ходе таких визитов укрепляются связи не только между главами государств, но и между народами. Именно это показал успешный визит в Россию его величества короля Харальда V три года назад. Предстоящий визит президента Путина в Норвегию будет столь же важен. Постоянный обмен визитами (в том числе — на самом высоком уровне) подчеркивает качественный уровень отношений между нашими странами. Визит президента Путина несомненно придаст новый импульс дальнейшему развитию связей. Мы на это надеемся и желаем этого. Мы будем с нетерпением ждать возможности приветствовать его в Норвегии.
"В наших торгово-экономических отношениях доминирует рыба"
В отличие от других стран Европы, Норвегия, как один из ведущих игроков на мировом рынке нефтепродуктов, не нуждается в поставках российской нефти и газа. Зато нуждается в поставах российской рыбы.
Общий объем российско-норвежского товарооборота в 2000 году составил около 9 млрд норвежских крон (8,88 крон = $1), из них норвежский экспорт — 1,65 млрд крон, импорт — 7,2 млрд крон. Российский финансовый кризис августа 1998 года сказался прежде всего на импорте в Россию норвежских товаров: за два года он сократился почти вдвое (с 2,4 млрд крон в 1997 году до 1,4 млрд в 1999-м).
"В наших торгово-экономических отношениях доминирует рыба",— сказал корреспонденту "Власти" торговый советник посольства Норвегии в Москве Свейн Рууд. Действительно, рыба — традиционная основа экономики Норвегии. Поэтому неудивительно, что статья #1 норвежского экспорта в Россию — рыба и морепродукты (63% всего экспорта). Удивительно другое: рыба и морепродукты занимают второе место (24%) в российском экспорте в Норвегию. Как пояснил Свейн Рууд, Россия экспортирует в основном треску, пикшу и зубатку, а импортирует сельдь и скумбрию.
Другие статьи норвежского экспорта в Россию — инженерное оборудование (14%), растительные и животные жиры (8%), полуфабрикаты (5%), химикаты (4%).
Главной статьей российского экспорта являются цветные металлы (прежде всего — алюминий). Кроме металлов и рыбы, Россия экспортирует также сырье (прежде всего древесину), химикаты, топливо.
Совокупный объем норвежских инвестиций в российскую экономику за три последних года превысил $350 млн. Крупнейшие инвесторы на российском рынке — компания Telenor (телекоммуникации), Norsk Hydro (добыча нефти), A-Pressen — (СМИ), Statoil (нефтепродукты), Moelven (деревообработка), Green Reefers (морозильное оборудование).