A Suicide Bomber`s World
Мир террориста-самоубийцыCAMERON W. BARR
КЭМЕРОН У. БАРР
Палестинские боевики все чаще прибегают к использованию самоубийц в террористических актах против Израиля. С 4 марта 15 террористов-камикадзе убили 52 человека, большинство из которых были израильтяне. Один из самых страшных терактов произошел в прошлый четверг в пиццерии в Иерусалиме; еще один террорист взорвал себя в кафе недалеко от израильского портового города Хайфа вечером в воскресенье.
За последние недели газета взяла интервью у нескольких палестинских боевиков, причастных к подобным взрывам: у молодого человека, собиравшегося себя взорвать, у отца погибшего террориста-самоубийцы и нескольких израильтян, пострадавших от одного из взрывов. Приведенные здесь рассказы дают возможность вглядеться в эту форму насилия — мотивы действий преступников и свидетельства жертв.
Выбор карьеры: мученик
Рамалла, Западный берег. Хассан (Hassan), как он просит себя называть, буквально на днях получил диплом в Палестинском университете. Сейчас ему предстоит сделать выбор дальнейшей карьеры. Этот выбор отразится на будущем палестино-израильского конфликта. С одной стороны, Хассан мог бы заняться работой в области защиты прав человека. Второй вариант — "мученичество": зайти в толпу людей и взорвать себя."Я способен принести себя в жертву во имя моей религии и моей родины",— говорит Хассан, который согласился дать интервью при условии, что его настоящее имя не будет названо. Проведя несколько лет в израильских тюрьмах за содействие боевикам, он опасается, что его имя может снова навести израильтян на его след.
Хассан — стройный молодой человек, с тихим голосом, вьющимися каштановыми волосами и узким лицом; на нем джинсы, коричневая футболка и изящные очки в металлической оправе. По манере держать себя он определенно напоминает этакого университетского интеллектуала — сутулит плечи, кладет ногу на ногу, много курит и во время разговора постоянно крутит кольцо на правой руке. За два часа беседы в зеленом садике частного дома в Рамалле Хассан продемонстрировал мягкий юмор, объясняя теологию и логику террористического самоубийства.
Искатели мученичества, как они сами себя называют, отвергают любые предположения о том, что их действия представляют собой самоубийство, которое запрещается Кораном. По словам Хассана, кандидатов выбирают по их набожности и искренности; исключают всех склонных к самоубийству или внутренне неспокойных людей. Высочайшее побуждение — довести джихад (священная война в защиту ислама) до крайности. Готовящиеся к операции, по словам Хассана, проводят большую часть времени в молитве, стремясь мысленно отдалить себя от этого мира.
В джихаде они видят оплот ислама, долг. "Пока люди живут на мусульманской земле,— добавляет Хассан,— этот долг будет существовать". Хассан является членом организации "Исламский джихад", группировки боевиков, добивающейся уничтожения Израиля. По словам Хассана, будущие террористы-самоубийцы могут выйти из процесса подготовки в любой момент, даже в последние минуты осуществления миссии. "В Коране написано, что сердца верующих находятся в руках господа,— говорит Хассан.— Он может заставить их изменить точку зрения, поэтому выбор всегда остается".
Обычно террористы-самоубийцы не входят в секретное "боевое подразделение" "Исламского джихада", известное как "Иерусалимские бригады" (Jerusalem Brigades). Они являются членами отрядов праведных добровольцев, которые выполняют заключительный этап теракта. Члены же боевого подразделения делают все необходимое для осуществления террористического самоубийства. Одни занимаются сборкой бомб, начиненных гвоздями (они используются большинством самоубийц); другие выбирают объекты взрыва, третьи специализируются на проникновении сквозь израильские кордоны и доставку террориста к намеченной точке.
Работая маленькими группами и выполняя разные задания, боевики поддерживают связь через посредников, почти не общаясь друг с другом, чтобы, по словам Хассана, исключить возможность проникновения израильских агентов. Боевики вступают в контакт с террористом-самоубийцей лишь в ходе операции.
Его не смущают вопросы о законности действий, в результате которых гибнут гражданские люди и даже дети. "По канонам моей веры я оказываю еврейским детям хорошую услугу, так как если они погибнут во время операции, то попадут в рай, вместо того чтобы погибнуть как солдаты и попасть в ад",— считает он.
Самоубийце, как рассказывает Хассан, тоже гарантируется доступ в высшие сферы рая, отведенные для пророков и святых. Мученики "зарабатывают" спасение для 70 родственников и возможность вечного наслаждения в кругу такого же числа райских дев-гурий. Самоубийцам не нужно беспокоиться о будущем их семей, так как "Исламский джихад" берет на себя заботу об их оставшихся родственниках. Однажды коллега Хассана, по его словам, сказал ему: "Не говори со мной о земных вещах — я в другом мире".
Господин Красный и господин Черный
Наблус, Западный берег. В пустующем офисе, расположенном в здании бизнес-центра в этом городе на Западном берегу, трое оперативников "Исламского джихада" — два боевика и их "куратор" из политического отдела партии — сели поговорить о своей работе с тремя иностранными журналистами. Оперативники настаивают на том, чтобы остаться в душном коридоре офиса, подальше от окон, через которые израильским ракетам пролететь легче, чем через каменные и бетонные стены. Они не отводят глаз от двери.Лица боевиков замотаны палестинскими платками кеффи, чтобы их нельзя было узнать. У одного красный клетчатый платок. У другого — в черно-белую клетку, какой носит палестинский лидер Ясир Арафат (Yasser Arafat). Они не называют своих имен и фамилий; только председательствующий упоминает имя, которое просит не указывать в публикации. Боевики отвечают молчанием на все вопросы о происхождении, операциях, в которых они участвовали, и о том, к чему они готовятся. Куратор отметает эти темы как слишком секретные.
Журналисты, опасающиеся попасть на обычных мошенников с богатым воображением, начинают терять терпение. Господин Красный постепенно раздражается. Он вытягивает из-под клетчатой рубашки пистолет и, демонстрируя его, нарушает сразу несколько правил безопасности при обращении с огнестрельным оружием. "Вот как я себя представлю",— говорит он. Все же в конце разговора комментарии господина Красного и господина Черного становятся более убедительными, чем оружие.
Они приводят две побудительные причины вступления в военизированное крыло. "Наша главная цель — исполнить волю Всевышнего путем ведения джихада",— говорит Красный. Вторая состоит в том, чтобы вернуть "украденную землю и восстановить достоинство" палестинцев. Куратор объясняет, что эти двое не станут самоубийцами, они будут помогать в осуществлении миссий. Он называет Красного изготовителем бомб, а Черного — отправителем, который разрабатывает операции и доставляет террориста или террористов на место. Тем не менее эти двое выглядят готовыми к самому большому самопожертвованию.
"Мы живые мученики; мы мученики, которые еще не умерли",— заявляет Черный, добавляя при этом, что его энтузиазм разделяют те самоубийцы, с которыми он работал. Он вспоминает одну операцию, 25 мая в израильском приморском курорте Хадера, в ходе которой погибли два террориста "Исламского джихада", взорвавшие нагруженный взрывчаткой микроавтобус неподалеку от городской автобусной станции. Миссия была разработана для одного человека, но за право участия в ней боролись два кандидата. Поэтому план был изменен таким образом, чтобы мог участвовать и другой террорист, который должен был взорвать бомбу неподалеку от первого. По причине, тайна которой умерла вместе с самоубийцами, они погибли вместе, и от взрыва пострадали более десятка людей.
Красный, Черный и их куратор перечислили основные критерии успешности миссии: высокое число жертв, проникновение сквозь израильский кордон и подрыв любых переговоров или действий по достижению договоренности о прекращении огня. По словам куратора, "Исламский джихад" не тешит себя иллюзиями о том, что террористические самоубийства могут привести к поражению израильской армии, самой мощной на Ближнем Востоке. Цели организации состоят в "эскалации конфликта", с тем чтобы "исламский мир" присоединился к борьбе палестинцев, "создал противовес террору", который израильтяне навязывают палестинцам, доказав, что силы безопасности Израиля не являются непобедимыми.
Черный — отправитель — подчеркивает важность противодействия усилиям Израиля по предотвращению терактов. 16 июля израильтяне ожидали взрыва в городе Биньямина. "Добраться к цели и взорвать бомбу при таких условиях,— говорит он,— вот это успех". Именно это и сделал молодой палестинский фермер по имени Нидаль Абу Шадуф (Nidal Abu Shadouf). Хотя "Исламский джихад" и славится убийствами без разбора, Черный тоже считает операцию в Биньямине самой успешной работой группы за последнее время, так как ее жертвами стали израильские солдаты.
Взрыв в Биньямине
Биньямина, Израиль. 16 июля около половины восьмого вечера отправитель Нидаля Абу Шадуфа высадил его недалеко от железнодорожной станции Биньямина — города в центральном Израиле, застроенного бунгало с красными крышами, который является жилым районом для тех, кто ездит на работу в Тель-Авив и другие города. Биньямина лежит в девяти милях от "зеленой линии", отделяющей Израиль от Западного Берега.Министерство путей сообщения Израиля направило дополнительные силы на охрану станции. Как и в других районах страны, люди готовились к худшему.
Абу Шадуф, старший из 11 детей в семье фермера из деревни Буркин на севере Западного Берега, двинулся по обочине идущей мимо станции дороги. День постепенно угасал, и когда он проходил под деревом у входа в станцию, уже заметно стемнело. Каждый рабочий день между 7.25 и 7.35 часами вечера на станции останавливаются три поезда, из которых высаживается много пассажиров. Возможно, эти люди должны были стать мишенью террориста.
Однако, как рассказывает начальник службы безопасности министерства путей сообщения Чанан Граф (Chanan Graf), охранник у входа на станцию заметил Абу Шадуфа. То, что увидел охранник, включает предупредительный сигнал в мозгу любого в современном Израиле: молодой палестинец лет 20 с рюкзаком. Глаза охранника встретились с глазами террориста.
Абу Шадуф изменил курс, спеша пересечь улицу в направлении автобусной остановки. В небольшом укрытии рядом с ней сидели четыре солдата, так как Биньямина находится рядом с израильской военно-учебной базой.
Мири Шамир (Miri Shamir) со своим двухлетним сыном припарковала машину у вокзала. Она приехала встретить своего мужа и несла ему воздушный шарик с надписью "С днем рождения". В 7.34 у госпожи Шамир, юриста из Тель-Авива, зазвонил сотовый телефон. В этот момент Абу Шадуф взорвал бомбу.
Менее чем в ста ярдах от места взрыва, в садике, уставленном скульптурами, художник по имени Габриэль (Gabriel) наслаждался прохладой раннего вечера со своим другом. Грохот взрыва оглушил, а взрывная волна болезненно отозвалась в теле, рассказывает Габриэль, отказавшийся назвать свою фамилию. Мужчины поняли, что есть жертвы, и бросились к месту взрыва. Воздух наполнился запахом взрывчатки.
Опустилась тишина. "Было тихо, как в пустыне",— рассказывает Габриэль. Все движение остановилось. Кто мог — убежал. Кто не мог — раненые и убитые — лежали на земле.
Из своего пикапа вышла госпожа Шамир, окна машины выбило взрывом, бока пробило осколками. Кровь из раны на затылке женщины залила ее белую рубашку. Непонятно, почему она оставила сандалии в кабине и босиком пошла по битому стеклу к сыну, чтобы вытащить его из машины. Мальчик кричал, что ничего не видит. Подбежавшие к ней охранники и солдаты помогли ей и занялись мальчиком, который, если не считать царапины над глазом, не пострадал.
Габриэль и его друг, медик запаса израильской армии, поддерживали госпожу Шамир, пока не прибыли команды спасателей. Ее и около пяти других людей госпитализировали с серьезными ранениями. Шамир постепенно выздоравливает, но чувствует себя уязвимой. "Жизнь в Израиле подобна русской рулетке. Никогда не знаешь, когда придет твой черед",— говорит она. В июне ее семья переехала из Тель-Авива в Биньямину, опасаясь взрывов террористов-самоубийц в крупнейшем городе страны.
Имена Ави Бен-Харуша (Avi Ben-Haroush) и Ханита Арами (Hanit Arami), молодых солдат, погибших в результате взрыва, отмечены на табличке, которую власти Биньямины установили рядом с восстановленной автобусной остановкой.
"Они погибли от руки наследника несправедливости, которому не хватало человечности",— гласит надпись.
"У нас нет танков"
Буркин, Западный берег. Ибрагим Абу Шадуф (Ibrahim Abu Shadouf) узнал о смерти сына из телевизионных новостей ночью 16 июля. Он говорит, что не предполагал, что его сын связан с организацией "Исламский джихад", а тем более способен стать террористом-самоубийцей. Господин Абу Шадуф не распространяется о тех чувствах, которые он испытывает, потеряв сына."Вы ведь знаете, как чувствуют себя родители, когда погибает их ребенок" — это все, что он говорит, узнав новость. Соседи и друзья, вскоре пришедшие с поздравлениями, отвлекли его. Когда умирает палестинский террорист-самоубийца, его семья удостаивается похвал и одобрений, а не соболезнований. Вскоре были отпечатаны плакаты, изображающие Нидаля в героических позах, и их быстро развесили по всей деревне.
Семья Абу Шадуфа живет в мазанке на склоне холма в Буркине — деревеньке на Западном Берегу, известной тем, что именно здесь Иисус исцелил десять прокаженных. Старший сын полуслепого отца, Нидаль принес в жертву свое первородство и лишил Абу Шадуфа повседневной помощи в поле, исполнив свою миссию. Отец, неприветливый мужчина с волнистыми седыми волосами и колючей бородой, не высказывает сожалений. "Невозможно попросить других освободить тебя,— говорит он.— Сейчас недостаточно людей, которые могли бы нас поддержать,— вот почему мы бросаемся под танки". Об атаках смертников Абу Шадуф говорит: "Нам осталось лишь это. У нас нет ни танков, ни вертолетов Apache".
Многие палестинцы считают, что нынешний конфликт сделал жизнь невыносимой, что это худший период в их современной истории. Однако Абу Шадуф называет его лучшим периодом, поскольку он видит, что палестинцы борются за свои права. "Джихад — единственный способ получить свободу,— заявляет он.— Хотя это и жестоко, и мы платим за это кровью наших детей, все равно это хорошо... Я готов пожертвовать семью своими сыновьями, чтобы когда-нибудь была достигнута справедливость".
Абу Шадуф говорит, что, узнав о смерти двоюродного брата, солдата палестинских сил безопасности, убитого израильским огнем в декабре, его сын буквально потерял рассудок. Возможно, Нидаль хотел отомстить за смерть двоюродного брата. По словам Абу Шадуфа, в день своей смерти Нидаль закончил работу около четырех часов пополудни, принял душ и помолился. Он надел недавно купленные вещи, черную майку и брюки, и ушел, как будто хотел поболтаться с друзьями. Не было никаких многозначительных прощаний, даже с матерью.
Есть фотография головы и верхней части туловища Нидаля после взрыва бомбы. Большая часть тела представляет собой безобразное месиво. Но лицо безукоризненно чисто, волосы аккуратно причесаны, глаза почти полностью закрыты. Оно выражает только мир.
Перевели АЛЕНА Ъ-МИКЛАШЕВСКАЯ, ИВАН Ъ-ФЕДИН