При жизни писатель публиковался в журналах конца 1910-х — 1920-х годов, но так и не увидел ни одной своей книги: то издательство разорилось, то цензура не пропускала. А в титрах фильмов "Праздник святого Йоргена" и "Новый Гулливер" забыли указать имя Кржижановского-сценариста. Последние десять лет он перестал писать. В прозе Кржижановского видны Гоголь и Достоевский, Гофман и Честертон. Но холеный стиль европейски образованного литератора, большую часть жизни прожившего в России, не мог не приобрести политически заостренной "шершавости". Автору новеллы о мертвой "стране нетов" (сам писатель-отшельник говорил о себе, что живет в "минус-Москве") удалось сохранить равновесие между двумя крайностями. Как в его новелле "Сбежавшие пальцы" из книги "Сказки для вундеркиндов". В разгар концерта пальцы пианиста Генриха Дорна, стремительно разогнавшись на клавиатуре, сбегают от своего хозяина. Хлебнув горя и лишений, пальцы чудом вновь попадают в отчую правую манжету. Теперь две руки, "одна с белыми, холеными, пахнущими дорогими духами, точеными пальцами, другая — коричнево-серая, заскорузлая, обтянутая грубой истертой кожей", играют по-новому, хотя и не так ослепительно, как раньше. Максим Горький, успешно прогнавший аристократизм и целиком погрязший в "литературе босяков", Кржижановского гнобил: "Я думаю, что сочинения гр. Кржижановского едва ли найдут издателя. А если и найдут такового, то, конечно, вывихнут некоторые молодые мозги, а сие последнее — нужно ли?" — постановил литературный авторитет 17 августа 1932 года. И оказался не прав.
В конце 1990-х нынешние молодые мозги выдерживают и не такое. Шотландский писатель Ирвин Уэлш (Irvine Welsh) в книге "Экстази" в кислотных красках описывает, как наркотиками и рейвом победить скуку и безразличие. Это уже не первая книга Уэлша на наркотическую тему (одна из глав "Экстази" уже публиковалась в переводе Бориса Кузьминского в журнале "Иностранная литература" #4 за 1998 год). Его романы "Трейнспоттинг" (Trainspotting) и "Эсид хаус" (Acid House), известные и благодаря экранизациям, стали, что называется, культовыми. В Trainspotting однообразные наркотические радости слегка омрачаются напоминаниями о некоторых неудобствах, с ними сопряженных: как то моральная и физическая деградация, СПИД и т. д. Там главный персонаж в конечном счете все-таки наркотикам предпочитает "чертовы телевизор, стиральную машину, плейер" и добропорядочную работу риэлтера (кстати, сам Уэлш тоже торгует квартирами в свободное от рейв-вечеринок и литераторских дел время).В "Экстази" кайф ловят, уже не задумываясь о последствиях. Книга эта не столько о наркотике под названием экстази, сколько о знакомом еще более широкой аудитории "экстазе" вообще. Эпикурейская тема стала популярна — например, в недавнем романе и фильме "Шоколад" рьяно пропагандируется целесообразность удовольствий: шоколадными конфетами там пичкают даже диабетиков, убеждая их, что только так и надо. Писатель Уэлш тоже уверен, что хорошо должно быть всем. Авторше любовных романов, которая в пародийном раже смело расширяет границы жанра. Молодой героине, бросающей благополучную и скучную семейную жизнь ради "любовного романа в стиле 'эсид хаус'". А также читателям "Экстази" из Эдинбурга, поскольку в романе щедро воспроизводится их родной диалект (не знаю, что из всего перечисленного будет близко читателю российскому). И неважно, от чего всем вышеперечисленным хорошо: от шоколада или от таблеток. Предисловие психиатра-нарколога напутствует: "пусть те переживания, что описаны в этой книге, навсегда останутся для вас лишь литературным опытом". Все-таки шоколад в целом безопаснее.
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА
Сигизмунд Кржижановский. Чужая тема. Собрание сочинений. Т. 1 / Составление, предисловие и комментарии В. Перельмутера. СПб.: Симпозиум, 2001Ирвин Уэлш. Экстази. Три истории о любви и химии / Перевод с английского Г. Огибина. СПб.: Ред Фиш, 2001