С сентября по июнь в Мариинском театре было показано рекордное количество премьер — 13. Однако чести завершить театральный год не удостоилась ни одна из них. Финалом стала опера трудной судьбы "Леди Макбет Мценского уезда" Шостаковича. Мариинка показала эту постановку в России в последний раз.
Это название, принадлежащее теперь новой опере, еще вернется в первые строки мариинского репертуара. На Зальцбургском фестивале уже прошла премьера нового спектакля под управлением Валерия Гергиева, и в конце августа, под занавес феста, он будет трижды повторен. Команда постановщиков — западная: режиссер Петер Муссбах (Peter Mussbach), художник Клаус Кречмер (Klaus Kretschmer), видео — Альфред Лох (Alfred Loch). Певцы и хор — мариинские, заглавная партия досталась Ларисе Шевченко. Оркестр — ни много ни мало Венская филармония. Деньги, как обычно, нашлись в бездонном кармане всемирного оперного спонсора Алберто Вилара (Alberto Vilar).
Эта совместная постановка будет представлена через год в Петербурге на "Звездах белых ночей". На другой гергиевский фестиваль — Роттердамский, на этот раз полностью посвященный музыке Шостаковича,— мариинская "Леди Макбет" отправится уже в сентябре. Таким образом, сейчас в обороте у Валерия Гергиева имеются две постановки одной оперы — новая заграничная и старая домашняя. И хотя очевидно, что спектакль, с 1995 года существующий на мариинской сцене, доживает последние дни, он уже сегодня способен вызвать ностальгию.
В связи с оперой Шостаковича неизбежен вопрос редакций. Большинство театров мира обращается к первой — "Леди Макбет", написанной 28-летним Шостаковичем, с сенсационным успехом поставленной в Ленинграде в 1934-м и удушенной в 1936-м статьей "Сумбур вместо музыки". В Мариинке же поначалу сделали "Катерину Измайлову" — версию 1963 года. Концептуально это вещи разные, и режиссер Ирина Молостова, приглашенная тогда Гергиевым, является принципиальным сторонником более поздней партитуры. Можно сказать, что "Катерина" — более цельная и ясная, чем "Леди", что именно в ней автор внятно осуществляет свою идею оправдать героиню очерка Лескова. Но как бы ни был убедителен "классический" поздний Шостакович, не стоит удивляться, что современный театр предпочитает ему раннего. "Леди" и сегодня радикальна. Оглушает буйством оркестра и истошностью вокальных партий. Вульгаризмы либретто по-прежнему шокируют. Жесткий гротеск вызывает в зале нервный смех. Ошеломляют загадочные фрагменты возвышенно красивой оркестровой музыки среди сцен убийств и грубого секса.
Спектакль, которым сейчас располагает театр, представляет собой странный образец органического развития. В 1996 году Валерий Гергиев устроил акцию — "Леди" и "Катерину" давали два вечера подряд. При всем различии либретто и партитур они были облачены в одни и те же сценические одежды (художник Георгий Цыпин), что несколько снижало остроту сопоставления. Но в течение следующих лет спектакль, сделанный под вторую редакцию, постепенно мутировал в сторону первой. Он старел, неизбежно оказывался более схематичным, но и это шло на пользу "Леди". Добротно инсценированное "темное царство" купеческого дома становилось все более карикатурным, пошлость натуралистических сцен — все более разнузданной. С премьеры и до последнего представления этот спектакль держала Катерина — Лариса Гоголевская. Героиню Шостаковича певица с фактурой Нины Усатовой и мощным вагнеровским сопрано ничуть не стремится облагородить. Потому нынешняя мариинская "Леди", история исключительно про уродов и нелюдей, предельно жестока и откровенна. Нам будет ее не хватать.
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА, Санкт-Петербург