В конце октября этого года главный архитектурный фестиваль страны "Зодчество" полностью преобразуется. Из здания Центрального дома архитектора Москвы он переместится в Большой Манеж, из некоммерческого показа работ российских архитекторов — в большое коммерческое предприятие. Один из инициаторов преобразования фестиваля, его генеральный директор архитектор АНДРЕЙ ЧЕРНИХОВ, дал интервью корреспонденту Ъ ГРИГОРИЮ Ъ-РЕВЗИНУ.
— У нас был фестиваль — "Зодчество". Спокойный, достойный фестиваль. С чем связано изменение его формата?
— С изменением статуса нашей архитектуры. Формат "Зодчества" сложился еще в советское время, в ситуации, когда страна строится, об этом постоянно рассказывают в газетах и по радио, но имен архитекторов никто не знает, и для общества все это — успехи партии и правительства. А раз в год архитекторы собираются внутри своей профессиональной организации и камерно друг друга награждают. Сегодня ситуация меняется. Архитектор становится публичной фигурой. Соответственно, фестиваль архитектуры должен превратиться в публичное событие. У нас есть кинофестивали, театральные фестивали, журналистские и литературные премии — практически во всех областях культуры, кроме архитектуры. А национальная архитектурная премия нужна и профессионалам, и обществу, недаром тема данного фестиваля — "Архитектура и общество", где одной из основных экспозиций станет "Социальная миссия архитектуры". На 9-м Международном фестивале "Зодчество-2001" впервые в истории России будет вручен главный приз страны — "Хрустальный Дедал".— Звучит как-то угрожающе...
— Дедал в переводе — искусный. Этот древнегреческий мифологический герой — строитель легендарного лабиринта, где Тезей победил Минотавра. Можно сказать, что он — первый "зарегистрированный" архитектор в европейской культуре. Премии принято называть такими полуабстрактными именами. "Дедал" — это как "Оскар", "Ника", "Виктория".
— А почему древнегреческий герой? Вот, например, в Англии главная национальная награда по архитектуре — премия Джеймса Стирлинга, а в Финляндии — Альвара Аалто. Мы бы тоже могли назвать именем какого-нибудь великого русского архитектора. Хотя бы вашего деда Якова Чернихова.
— Такие премии — имени архитектора — не так возникают. Или сам архитектор оставляет фонд, или его наследники его создают. Фонд учреждает премии, и в силу значения этого архитектора, премия его имени приобретает национальное звучание. А когда общественная организация присваивает себе право распоряжаться каким-то именем, это не корректно. Вспомните, что происходило в этом году с премией Станиславского, которую кинематографисты пытались отобрать у театральных деятелей. С мифологическими героями все же легче.