Среди российских металлургических компаний с наибольшим интересом к зарубежным производственным проектам относится группа "Русский алюминий". В частности, на прошлой неделе "Русал" подписал соглашение с правительством Гвинеи о приобретении в концессию гвинейских бокситовых рудников. В интервью корреспонденту Ъ НИКОЛАЮ Ъ-ИВАНОВУ первый заместитель гендиректора "Русала" АЛЕКСАНДР БУЛЫГИН заявил, что именно сырьевые проекты, в отличие от проектов по глубокой переработке металла, будут иметь для российских компаний наибольшую важность за рубежом в ближайшее время.
— Какие зарубежные проекты, помимо гвинейского, представляют для "Русского алюминия" наибольший интерес?
— У нас были предварительные переговоры с посольством Индии — в этой стране мы хотели бы участвовать в разработке бокситовых месторождений, как новых, так и уже частично освоенных. Налаживаем отношения с Китаем. Китай и Россия — единственные страны в мире, которые производят алюминий из импортного глинозема. Не исключено, что совместными усилиями с Chinalco (крупнейший в Китае производитель первичного алюминия.— Ъ) мы сможем получить в концессию бокситовые месторождения в ряде стран. Возможность такого сотрудничества обсуждалась на недавней встрече Владимира Путина с председателем КНР Цзян Цзэминем. Помимо этого китайская CITIC (производитель товаров из алюминия.— Ъ) заинтересована в покупке наших технологий по глубокой переработке алюминия. Наконец, есть потенциально интересные для "Русала" проекты в СНГ. Например, значительный интерес для "Русала" представляет Таджикистанский алюминиевый завод, но, насколько я знаю, правительство республики пока не собирается его продавать.— Основные проекты, как я понимаю, связаны с добычей бокситов. В то же время располагающий лицензией на разработку Средне-Тиманского бокситового месторождения СУАЛ-холдинг неоднократно предлагал вам совместное участие в проекте. Почему вы отказываетесь от российского сырья?
— СУАЛ до сих пор не предоставил нам экономические показатели этого проекта, в том числе и в той его части, которая касается стоимости строительства глиноземного производства. По нашим данным, только строительство железнодорожной ветки к заводу потребует от МПС $500 млн. Но даже если она будет построена, тонна тамошнего глинозема нам будет обходиться примерно в $1 тыс. Это при том, что сейчас в мире наблюдается перепроизводство глинозема: предложение превышает спрос на 3,2 млн тонн. И скажем, в Бразилии мы сейчас могли бы покупать глинозем по $200 за тонну.
— Не вы одни начали развивать зарубежные проекты. Чем объяснить всплеск интереса российских металлургических компаний к зарубежным производственным инициативам?
— Появились финансовые возможности для этого. И кроме того, изменилось отношение государства. Я знаю, что существует прямое указание МИДа послам и торгпредствам — всячески помогать российским концернам. А раньше относились так: вы — частная компания, вот и решайте свои проблемы самостоятельно.
— Проекты в СНГ сложнее претворять в жизнь?
— Напротив, легче. Во-первых, в СНГ нас лучше знают. Во-вторых, страны СНГ — в отличие, например, от ряда развивающихся государств — обладают достаточно высоким уровнем развития культуры и законодательной базы. Например, консорциум иностранных компаний подписывает с правительством Гвинеи концессионное соглашение, но все, что в нем не оговорено,— это уже не правовое поле. Поэтому мы вынуждены оговаривать в соглашении абсолютно все вопросы — от таможенных и налоговых до трудовых.
— Вы говорите преимущественно о сырьевых проектах, насколько вероятно, что со временем вы наладите за рубежом производство первичного алюминия или продуктов из алюминия — деталей для автомобилей, консервной ленты, фольги и проч.?
— Производить первичный алюминий надо там, где есть дешевая электроэнергия. В Центральной Сибири сейчас есть очень большой ресурс для увеличения мощности. Организовывать переработку алюминия за рубежом пока не имеет смысла. У нас мощности по производству 800 тыс. тонн алюминиевой продукции глубокой переработки, но выпускаем мы только 300 тыс. тонн. Надо загружать свои мощности. Внутренний рынок сможет в год потреблять не более 150 тыс. тонн, поэтому будем увеличивать экспорт.
— Не опасаетесь антидемпинговых расследований?
— У российских сталепроизводителей, против которых за рубежом часто применяются подобные меры, продукция рассчитана на массового потребителя. Продукция входящих в "Русал" Самарского метзавода, Белокалитвенского ПО и "Ростара" высокотехнологична, и круг ее потребителей достаточно узок — это такие компании, как Airbus, DaimlerChrysler. Они заинтересованы в наших поставках, поскольку мы можем поставлять им продукцию дешевле, чем Alcoa или Pechiney. А лоббистские возможности, например, у DaimlerChrysler с капитализацией $400 млрд гораздо выше, чем у Alcoa, которая стоит $31 млрд.