Как обстоит дело с борьбой против допинга в мире и в России, корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ попросил объяснить заместителя председателя Госкомспорта, известного в прошлом борца ВАДИМА ПАНКОВА, который давно занимается этой проблемой.
— Не так давно Хуан Антонио Самаранч, а вслед за ним новый президент Международного олимпийского комитета Жак Рогге сделали довольно неожиданное признание, смысл которого сводится к тому, что бороться с допингом, конечно, нужно, но вот полную победу в этой борьбе одержать вряд ли удастся. Так можно или нет, на ваш взгляд, победить допинг?
— Победить, действительно, очень сложно. Вопрос в том, какими методами бороться. Есть сторонники жестких мер, ратующие за запрещение чуть ли не любых препаратов, а есть те, кто предлагает вообще разрешить допинг. Они считают, что без него все равно нельзя поднимать огромные веса и выдерживать чудовищные нагрузки. Но это крайности — по-моему, совершенно неприемлемые. Ведь если пойти по первому пути, то к чему мы придем? К соревнованиям внутри узкой группы людей, которые, как монахи, употребляют экологически чистую картошку, хлеб и злаки, в этакую лабораторию для спортсменов. А если разрешить? Тогда через несколько лет в газетах после завершения состязаний можно будет заранее заводить рубрику "Хроника происшествий". И писать там, какой орган у того или иного спортсмена отказал: материала хватать всегда будет. Самое страшное, думаю, что в этом случае детские тренеры станут пичкать своих подопечных чем угодно — лишь бы был результат. И что мы получим в итоге? Мир, состоящий из уродов и монстров, как в фантастических фильмах... Поэтому, видимо, правы те, кто говорит о золотой середине — то есть не о тотальном, а частичном запрещении медицинских препаратов. Запрещаются только те, которые негативно влияют на здоровье.Скажем, многим наверняка кажется, что анаболики и стероиды — это примерно одно и тоже. На самом деле все не так. Анаболики — это препараты, улучшающие восстановительные процессы в организме. А стероиды — препараты, заставляющие органы работать со сверхнагрузкой и буквально вытягивающие из организма витамины и минеральные вещества. Через несколько лет человек может стать инвалидом, если употребляет их в большом количестве.
— Но реален ли контроль за употреблением допинга? Иными словами, можно ли сделать так, чтобы перед соревнованиями все знали: в них участвуют только "чистые" атлеты?
— Это тоже проблема. В мире сейчас действует около тридцати крупных антидопинговых лабораторий. Но у всех разные возможности. Так вот, если лаборатория самого высокого уровня, с суперсовременным оборудованием, в состоянии найти практически любой вид допинга, то другая отнюдь не все. Возникает ситуация, при которой богатые страны, обладающие необходимым потенциалом, фактически диктуют остальным, что считать допингом и как его определять. А что есть допинг для тех компаний, которые его разрабатывают? По сути, эксперимент, который потом можно использовать в обычной медицине. Спорт выступает как бы в роли витрины рынка.
— Российский антидопинговый центр действует?
— Судите сами: в 1999 году наш антидопинговый центр, созданный перед Олимпиадой 1980 года, провел три с половиной тысячи проб, спустя год еще меньше. Аналогичный центр в маленькой Финляндии в 1999 году сделал их семь тысяч! Просто другое оборудование... Правда, я могу сообщить сейчас, что скоро все будет не так плохо. Госкомспорту из бюджета выделено 95 млн рублей на закупку оборудования для нового антидопингового центра. И, видимо, в начале следующей недели мы откроем тендер среди фирм-производителей... Вообще, на мой взгляд, в России таких антидопинговых центров должен быть десяток как минимум. Лишь тогда можно будет контролировать не только "большой", но и детский спорт.
— Насколько серьезно необходимо усилить контроль?
— Есть статистика. В Сиднее из 10 655 спортсменов, у которых брали анализы, шестьсот оказались астматиками. А в антиастматических препаратах ведь содержится допинг. Перед Олимпиадой было 2073 предсоревновательных теста: в итоге более двадцати спортсменов не были допущены к Играм. А уже в Австралии положительный результат дали одиннадцать проб...
— Вот сейчас на допинге попалась легкоатлетка Ольга Егорова. Госкомспорт несет ответственность за то, что это произошло? И вообще, ваше ведомство как-то следит за тем, чтобы за Россию выступали "чистые" атлеты?
— Наша задача — обеспечить подготовку сборных команд. В том числе определить вместе с федерацией по виду спорта и врачами сборных, сколько спортсмены должны получить медикаментов и каких именно. На этой стадии допинг попасть в команду не может, потому что медикаменты выделяет Госкомспорт, основываясь на списке разрешенных препаратов. Но конкретная методика — это уже дело федерации. Однако де-юре никакой ответственности за неудачу или допинговый скандал ее руководители нести перед государством в нашем лице сейчас не могут. Потому что это — общественная организация, должность президента в ней выборная: с него не спросишь. Поэтому мы хотим установить новый порядок взаимоотношений Госкомспорта с федерациями — подписывать с ними договоры, в которых бы была прописана ответственность сторон.
— Знаю, что вы являетесь разработчиком уникальной восстановительной методики. В чем ее суть?
— Это концепция в общем-то универсальная — для многих видов спорта, в основном единоборств. И с, так скажем, российской спецификой: допустим, все препараты, указанные в ней, привязаны к потребительской корзине, то есть должны быть доступными. Причем она комплексная, и акцента на медико-биологические средства не делалось. В ходе экспериментов применялись только хорошо известные витамины и препараты, вроде адаптогенов элтона, адаптона, фитатона (в их составе элеутерококк, лимонник), а также пантогематогена (усовершенствованный пантокрин) — в общем, то, что может использовать практически каждый без вреда для организма. В основном все это обладает тонизирующим и антиоксидантным воздействием. К методам восстановления я отношу и баню, и водные процедуры, и различные виды массажа, а также педагогические и психологические средства. Тренировочные нагрузки детализированы в зависимости от периода подготовки и климатических условий, в которых она проводится... Эту методику мы в течение двух лет апробировали на юниорских сборных по греко-римской борьбе. Результаты положительные: с чемпионатов мира и Европы по три-четыре золотые медали привозили. Кстати, в мире еще не было подобных комплексных исследований.
— Эта методика может превратиться в своего рода панацею от допинга, стать ему заменой?
— Сложно сказать... Все-таки допинговые синтетические препараты в любом случае дают наибольший эффект, если речь идет о коротком промежутке времени. Потом, физиология и генетика у всех разная. Я как-то читал, что у кенийцев мышцы при нагрузках не выделяют аммиак и не "забиваются". А это значит, что, если так можно выразиться, чисто генетически европейцам бороться в стайерском беге с ними затруднительно...
— Может, стоит так сформулировать: если спортсмен хочет стать чемпионом, он в любом случае будет употреблять допинг, какими бы последствиями это ему ни грозило?
— В Америке, в одном из колледжей, недавно проводился опрос: готовы ли вы стать чемпионами мира и Олимпийских игр (соответственно, богатым и известным человеком), зная, что за это через год придется пожертвовать жизнью? 78 процентов ответили "да"... Но это все равно не доказательство, что психологию нельзя изменить. Ведь если сейчас начать убеждать людей, что наркотики — это хорошо, то подавляющее большинство все равно ответят вам, что ни за что не станут употреблять их. Сработала пропаганда здорового образа жизни на уровне государства. Должна быть и точно такая же антидопинговая пропаганда с участием великих спортсменов. Тех, кто объяснил бы молодым, что Евгений Кафельников и Вячеслав Екимов стали олимпийским чемпионами благодаря таланту и труду, а отнюдь не запрещенным препаратам.