На следующей неделе вслед за столичными антикварами откроют свой осенний
сезон библиофилы. 31 октября в Центральном доме медиков (ул. Герцена, 19)
проведет торги фирма "АКЦИЯ", 14 ноября состоится аукцион в Центральном доме
архитектора (ул. Щусева, 7). Однако, по мнению экспертов, даже самый удачный
исход этих аукционов не скрасит плачевного положения отечественного
букинистического рынка.
Никогда еще рынок антикварной книги не был более заброшен и обесценен, чем
теперь. Главным образом это связано с падением спроса на книги вообще. Даже
продажа книг по договорным ценам (детективы, фантастика, религиозная
литература, альбомы по искусству и т. д.), приносившая стабильный доход,
стала нерентабельной. Покупатели с трудом привыкают к тому, что недавно
приобретенную книгу трудно сдать букинистам даже с 20--25% скидкой.
Объективно это симптом нормализации букинистического рынка. Повышенный
интерес к приобретению книг в немалой степени был провоцируем обществами
книголюбов различного масштаба, содержать которые могло себе позволить только
нерыночное государство. И наоборот, безумное отечественное библиофильство
всегда было своего рода безгласной фрондой русской интеллигенции, традиционно
стоявшей в оппозиции к любому правительству. Сегодняшняя ситуация имеет
исторический прецедент — спад на рынке книг во времена оттепели 60-х годов,
который был особенно заметен на фоне начавшегося после отмены карточек
книжного бума конца 40-х — начала 50-х годов.
Букинистическая же книга по сравнению с книгой новой находится в еще более
печальном положении. Любой вид коллекционирования — роскошь. А старых книг,
которые в отличие от художественного и бытового антиквариата не предоставляют
возможностей для быстрого "побочного" дохода, — особенно. Низкие цены, равно
как и кажущаяся наполненность прилавков, всегда существовали только в
воспоминаниях библиофилов о прошедших десятилетиях. Наш букинистический рынок
всегда был дорог по отношению к средней заработной плате, к суммам,
отпускаемым на закупки музеям и библиотекам. Так что круг покупателей
заведомо узок.
Букинисты дореволюционной России, также как и европейские сегодня,
предпочитали повременить, но продать книгу по достойной цене. Сегодня это
сочувствия не вызывает. Пример тому — нелестные отзывы книжников в адрес
товароведа букинистической лавки на Мясницкой, который выставил прижизненные
издания Маяковского по адекватной, но "нерентабельной" цене и, устроив из них
небольшую экспозицию, успешно продал, но продажа затянулась на месяц.
Отечественные книжники с их глубоко укоренившейся привычкой к быстрой
реализации товара оказались психологически не готовы к тому, что редкая
антикварная книга может ждать покупателя и год и два. В государственных
магазинах, еще недавно монопольно владевших букинистической торговлей,
действовал принятый в 1960-х годах и не пересматривавшейся норматив
оборачиваемости — книга, не проданная в 45-дневный срок, становилась поводом
для административного внушения, и часто книжные редкости разбрасывались за
бесценок. Конечно, если цены были ниже спроса, книжный товар тут же оседал в
руках людей, которые до 1920 года именовались "холодными" букинистами,
поскольку не имели лавок и торговали с рук, а затем, до 1989 года, их
называли книжными жучками. Но в сознании участников рынка любая книжная
редкость, непроданная в короткий срок, превращается в залежалый товар.
Книжные аукционы, позволившие в конце 80-х годов вырваться из-под диктата
прейскурантов (показав если не реальную стоимость книг, то возможность ее
пятикратного и десятикратного увеличения по сравнению с дозволенной
Госкомиздатом), сейчас попали под новый диктат — на сей раз долларовый. В
результате цена вновь не отражает культурно-исторической и библиофильской
ценности издания. Например, парижское малотиражное издание Ремизова может
быть продано за 500 руб., а неколлекционируемые ранее книжки с обложками по
эскизам Родченко стоят 3--5 тыс. долл. в зависимости от курса доллара на день
продажи. На фоне книг, пользующихся спросом на мировом рынке, кажутся
трагически обесцененными отечественные редкости, еще три-четыре года назад
превосходящие их по ценам у библиофилов. Теперь эти книги уходят с аукционов
ниже их возможной магазинной стоимости.
Но и в магазинах книги из вчера еще прибыльного товара превращаются в обузу.
Старые покупатели, разочарованные потоком плохо отредактированной и косо
переплетенной литературы, отхлынули от прилавков. С 70-х годов во всех
книжных магазинах перестали принимать малоприбыльный товар. Первоначально
таковым считались открытки, разрозненные тома дореволюционных собраний
сочинений, брошюры, периодика. Теперь настала очередь научной литературы,
которая за последнее полгода в цене не поднялась, зато подорожавшие открытки
и гравюры вновь привлекли внимание книжников. Если букинистам Петербурга еще
удается сохранять ассортимент, то большинство московских магазинов из-за
резкого роста арендной платы теряют свою чисто книжную направленность.
Антикварные отделы вынуждены были открыть даже такие гиганты, как Дом книги
на Новом Арбате, "Книжный мир" на Мясницкой и "Москва" на Тверской, а также
находящиеся в бедственном положении специализированные магазины "Украинская
книга", "Искусство", "Звезда". За счет торговли иконами и бытовым серебром
содержат книжный ассортимент букинисты Старого Арбата, равно как и их коллеги
с Мясницкой, Пушечной, Маросейки, Сретенки, из Столешникова переулка. Первый
из негосударственных магазинов "Раритет" (Арбат, 31), возникший как
букинистический, причем по открытии — один из лучших, продержался немногим
более года и теперь торгует только антиквариатом. Уже с полгода пополняет
свои прилавки фарфором и картинами "Акция" (угол ул. Герцена и Гоголевского
бульвара) — магазин с самым разнообразным книжным ассортиментом. Пока еще
держится появившийся недавно на Остоженке магазин с фантастическим для
сегодняшней Москвы предложением — прекрасные издания XIX — начала XX веков
в роскошных переплетах.
Но ряды покупателей у букинистических прилавков советских десятилетий были
аномальным явлением. То, что единственный реальный покупатель —
иностранец-турист, избавленный от каждодневных забот, вы услышите и от
букинистов Парижа и Мюнхена, Рима и Мадрида. Отечественным книжникам трудно
представить себе безлюдье европейских магазинов. Но это и есть нормальная
ситуация букинистического рынка, где всегда был более ценим товар, а не
товарооборот.
МАРИЯ Ъ-ЧАПКИНА