"You Could Sense the Venom and Hatred"
"Чувствовалась злоба и ненависть"PAUL HARRIS, NICK PATON WALSH, MARTIN BRIGHT and RORY CARROLL in Rome
ПОЛ ХАРРИС, НИК ПАТТОН УОЛШ, МАРТИН БРАЙТ и РОРИ КЭРРОЛЛ из Рима
Во время беспорядков на улицах Генуи на прошлой неделе жестокость в Европе проявилась наиболее ярко за последние десятилетия. Но пытки британцев в полицейских камерах были еще более ужасающими. В конце концов истина выходит наружу.
Полицейские приводили себя в порядок. В то время как владельцы кафе открывали свои заведения и дворники убирали булыжники, валяющиеся после дневных беспорядков, офицеры, чьей работой было разобраться с бунтовщиками во время встречи "восьмерки" на прошлой неделе, готовились к делу.
Отряд прошел вдоль улицы Цезари Баттисти, избивая всех попадающихся на его пути. Оттуда он направился к школе, где остановился 38-летний лондонец Норман Блэр (Norman Blair) и другие демонстранты--противники капитализма. Все произошло сразу после полуночи. Полицейские не стучалась. Наступило время мести.
Они снесли школьные ворота бронированным автомобилем. Первым на их пути оказался Марк Ковелл (Mark Covell), 33-летний журналист, освещающий саммит. Находясь вне здания, он увидел приближающихся полицейских. Он попытался бежать, но ему не дали использовать этот шанс.
Он рассказывал: "Я слышал, как мои ребра ломались словно спички, и я подумал: о, Господи, вот и все, сейчас я умру". Осколки ребер проткнули ему левое легкое, он потерял десять зубов. Кровь заливала глаза, не давая разглядеть набросившихся на него полицейских, и он рухнул на землю. "Последнее, что я слышал, были вопли множества людей. Затем я потерял сознание".
Марк Ковелл оказался первым, но не последним. Ричард Мот (Richard Moth ) и Никола Догерти (Nicola Dogherty), двое лондонских специалистов по уходу за больными и престарелыми, едва вернулись в школу, как началось насилие. На время проведения саммита "восьмерки" здание было превращено в спальное помещение для членов Социального форума Генуи, одной из главных организаций протеста.
Пара соединила спальные мешки молниями и собралась спать. Вернувшись из ванной, 32-летний Ричард услышал какой-то шум. Он и Никола вслед за несколькими участниками акции протеста побежали вверх по лестнице. Но было поздно. Полиция уже была внутри здания. Пара свернулась в комок на полу, и Ричард закрыл Николу своим телом, чтобы защитить. "Я слышала удар за ударом",— говорит Никола. "Меня били по всему,— добавляет Ричард,— я даже не могу вспомнить, по чему именно, я был как в тумане".
"Кровь Ричарда потекла по мне,— говорит Никола,— и я могла слышать, как мужчина рядом со мной кричал: пожалуйста, остановитесь!"
Подошел еще один отряд полиции. Один из офицеров вынул нож. "Он поднес его к лицу мужчины рядом со мной и отрезал волосы,— говорит Никола.— Затем он направил его на мое лицо. Я закрыла глаза. Я не знаю, отрезал ли он прядь моих волос. Подбежал еще один полицейский и ударил меня в спину. Затем он наклонился вперед, погладил мою руку и с издевкой сказал: ай-ай!"
Удары полицейских градом сыпались на жмущихся друг к другу в коридоре, как стадо, перепуганных участников акции протеста. "Чувствовалась злоба и ненависть, исходящая от них",— говорит Норман Блэр, и его глаза наполняются слезами гнева, когда он рассказывает, как его и его друга Дэна Маккуиллана (Dan McQuillan) в прошлую субботу в Генуе итальянская полиция избила до полусмерти. "Кровь, текшая по Дэну, застывала кусками, как желе. Это был кошмар".
Затем их заставили встать на колени, вытянуть руки, и льющаяся кровь растекалась вокруг них лужами. У медиков, в растерянности пытавшихся оказать помощь раненым, быстро закончились перевязочные материалы. Персонал машин "скорой помощи" заставили делать шины из картонных коробок. Самодельные растяжки делали из спальных мешков, а матрасы использовали, чтобы выволочь потерявших сознание на улицу. Говорят, что одного полицейского офицера, озабоченного тем, что двое пострадавших, похоже, были в коме, ободрил его начальник: "Не волнуйся, нас прикроют".
Но самые страшные испытания только начинались. Задержанных погрузили в тюремные автобусы и повезли в центр предварительного заключения Больцането. По словам Нормана, "это такое место, где ты понимаешь, что здесь происходит что-то ужасное".
Что-то ужасное и произошло. Начались психологические пытки. Заключенных, в том числе и со сломанными конечностями, заставили стоять с расставленными ногами, опираясь руками о стену, в течение двух часов, пока на них сыпались издевательства. На арестованных плевали, мочились, им не давали сходить в туалет. Некоторых принуждали петь фашистские песни.
"Я слышал, как одна женщина повторяла: пожалуйста, помогите мне, пожалуйста, помогите",— говорит Норман.
Затем арестованных поодиночке стали спрашивать на ломаном английском: "Кто твое правительство?" Норман решил, что его спрашивают о том, подданным какой страны он является, но затем он обратил внимание на ответы других. Получив подсказку от соседа, он тоже ответил по-итальянски: "Полиция". Любой другой ответ подразумевал немедленное избиение.
24 часа заключенным не давали спать, полицейские орали на них и заставляли стоять. У некоторых от недостатка сна и еды начинались галлюцинации. Ричард рассказал, что у одной немецкой участницы акции протеста отобрали всю одежду, ее заставили сидеть обнаженной, слегка прикрытой пластиковым передником.
Он сказал: "Когда нам надо было пойти в туалет, мы должны были ждать. Затем они хватали нас, наклоняли нам головы, и вели за волосы. Мы должны были пройти сквозь ряды полицейских, кричащих нам 'Освенцим!', 'Свастика!'. Я прошел мимо одной камеры, в которой вентиляционное отверстие было заткнуто одеялом".
Никола видела такое же унижение. "Женщинам отрезали волосы, потому, что охранники считали, что те на них повесятся. Одну курдскую девушку раньше пытали в турецкой тюрьме. У нее началась истерика. Ей не разрешили выпить лекарство, которое она должна была ежедневно принимать".
Одной из подруг Николы, немецкой девушке Дафне (Daphne), которую заставили стоять вне здания, разбили нос. Полицейский ударил ей дубинкой по лицу, когда она стояла, сцепив руки на затылке.
Утром в понедельник, когда он оказался в тюрьме Павии, Норман обнаружил, что он жив.
"Но я был уверен, что еще может случиться все что угодно. Я думал, что могу застрять в итальянской тюрьме на пять лет". К этому моменту ни одному англичанину не была предоставлена возможность встретиться с представителями британского консульства. Дома отчаявшиеся родственники и любимые не получали никакой информации через официальные каналы. Подруга Нормана Мелани Купер (Melanie Cooper) в конце концов смогла отправить ему телеграмму как связаться с юристом, за несколько часов до того как его отпустили.
В среду подозреваемых свезли к магистрату. Им сказали, что их арестовали незаконно. И, хотя им не было предъявлено никакого обвинения, всем на пять лет запретили возвращаться в Италию. Но наконец они оказались свободны.
Хотя сотрудники британского консульства встретили их по выходе из тюрьмы и сопроводили в аэропорт, английских участников акции протеста заставили самих заплатить за авиабилеты. Все, что у них было, отобрали, у некоторых даже изъяли паспорта и кредитные карточки. У них осталась лишь одежда и у некоторых — подарки от итальянских доброжелателей.
Несмотря на то что министр иностранных дел Джек Стро (Jack Straw) поклялся заставить итальянские власти дать исчерпывающие объяснения по поводу событий прошлой недели, на момент выхода этого номера ни один человек из министерства иностранных дел или британской полиции не связался с Генуей, чтобы получить их заявления. Их интервью с Observer будут переданы в МИД...
Перевел ИВАН Ъ-ФЕДИН