Одной из наших неочевидных задач является наблюдение за тем, какие слова и термины входят в употребление органов власти в России, а какие из него исключаются. Санкт-Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) в 2015 году прошел при почти постоянном употреблении его участниками термина "экономика знаний", и хотелось бы, конечно, быть уверенным в том, что хотя бы 25% произносивших эти слова с трибуны ПМЭФ осознавали, что это не лозунг, а термин, имеющий хоть и расплывчатое, но определение. Так, "экономика знаний" и "новая индустриализация", к которой модно было призывать Россию в сезоне/2013-2014,— концепции, не близкие друг другу.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Важным достижением Банка России, в свою очередь, было включение в общеэкономический лексикон термина "трендовая инфляция". В марте 2015 года он употреблялся довольно широко, но с мая исчез из употребления. Напомним, о чем речь. Переход к инфляционному таргетированию ЦБ в ноябре 2014 года означает, что все действия регулятора имеют конечную цель — в случае с РФ это индекс потребительских цен (ИПЦ) на уровне 4% в год после 2017 года. Впрочем, постоянные ссылки Банка России на инфляцию экономическим игрокам малополезны — ее ускорения и замедления являются результатом действий самого ЦБ (изменения ставки и резервных требований) в прошлом, от полугода до полутора лет.
При этом ЦБ может управлять инфляционными ожиданиями, и данные о них Банк России публикует, но трактовка их напрямую непроста. Например, медианная оценка населением текущей годовой рублевой инфляции составляет около 28% и не снижалась несколько месяцев, а с ноября 2014-го по май 2015 года процент людей, предпочитающих хранить сбережения в рублях, вырос с минимума в 62% до 78%. Кому-то может показаться, что страна населена не очень умными людьми.
ЦБ работал и работает с понятием "базовой инфляции" (это, грубо, ИПЦ, очищенный от влияния госрегулирования тарифов) — она в большей степени зависит от самого регулятора. "Трендовая инфляция" на порядок более сложный и эффективный инструмент измерения. У него два недостатка. Первый — метод очень новый. Лишь в марте 2015 года исследовательский департамент ЦБ впервые обосновал, какой метод измерения (использование динамических факторных моделей) из двух десятков существующих лучше. В июне 2015 года к тому же выводу пришли Джеймс Сток из Гарварда и Марк Уотсон из Принстонского университета, работы исследователей ФРС США и Банка Бельгии на эту тему пока не опубликованы. Второй недостаток — следствие первого. Объяснение рядовому депутату Госдумы, что такое "базовая инфляция", с грехом пополам возможно, но "на пальцах" сделать то же самое с "трендовой" нельзя. Возможно, это одна из причин того, почему термин не приживается — и это, видимо, только начало проблем ЦБ с объяснением, что он делает и почему.