Госдума вопреки первоначальным планам перенесла на осень рассмотрение проекта нового Уголовно-процессуального кодекса. Это означает, что конфликт Кремля и судейского корпуса вокруг судебной реформы обостряется: у противников реформы теперь есть время заручиться поддержкой депутатов. Но даже если законы будут приняты в нынешнем виде, судьи имеют все основания успешно обжаловать их в Конституционном суде. Такой вывод можно сделать из интервью зампредседателя КС ТАМАРЫ МОРЩАКОВОЙ корреспонденту Ъ ВЛАДИМИРУ Ъ-НИКОЛАЕВУ.
— Проводимая при поддержке Кремля судебная реформа не устраивает многих судей. Они полагают, что после принятия ряда законопроектов представители третьей власти утратят независимость. Вы придерживаетесь этой точки зрения?
— Да, если проекты законов о судебной системе, о статусе судей и новый Уголовно-процессуальный кодекс будут приняты депутатами в их нынешнем виде, вместо действительно независимого суда мы получим бюрократическое учреждение. Хотя расширение судебного контроля за органами расследования, за соблюдением прав граждан — это положительный аспект реформы. Но он в значительной мере уничтожается тем, что статус самих судей существенно снижается. Уже проект нового УПК предлагает упростить процесс привлечения судей к уголовной ответственности. Это фактически означает, что от независимого статуса судьи ничего не остается. Причем эти нормы появились только к второму чтению.
— Но первое рассмотрение УПК происходило четыре года назад...
— Да. И я считаю, что нельзя было вносить такие поправки, которые грубо противоречат действующим законам "О статусе судей", "О судебной системе" и "О конституционном суде". В этом видится определенный тактический ход: глава об ограничении судейского иммунитета была внесена как дополнительная и принималась во втором чтении наряду с массой других поправок. Я полагаю, что у большинства депутатов, голосовавших за нее, просто физически не было времени разобраться во всех тонкостях предлагаемых изменений. Следующим этапом после принятия УПК стало принятие в первом чтении закона "О статусе судей". При его обсуждении, чтобы снять все сомнения, депутатов убеждали: поскольку вы приняли во втором чтении нормы УПК, упрощающие порядок привлечения судей к уголовной ответственности, то нельзя не одобрить и аналогичные положения закона о статусе. Не может же Госдума сама себе противоречить? По такому же принципу автоматически приняты и основные поправки к федеральным конституционным законам "О судебной системе" и "О конституционном суде". Между тем для изменения конституционных законов требуется более 300 голосов. Если бы они рассматривались до УПК и обычного федерального закона о статусе судей, я не уверена, что столько голосов удалось бы собрать.
— Разработчики реформы полагают, что судейское сообщество должно быть более открытым, чтобы лучше защищались права граждан. И поэтому следует ликвидировать кастовость, присущую судьям.
— Судьи должны иметь особый статус. Они по закону обладают неприкосновенностью так же, как и депутаты Госдумы или члены Совета федерации. Согласно проекту УПК, в отношении представителей Федерального собрания сохраняется механизм привлечения к уголовной ответственности: лишь с согласия их профессиональной корпорации. Причем такое согласие необходимо получить дважды — при возбуждении уголовного дела и при передаче дела в суд. И это правильно: депутатская корпорация, как и судейская, при привлечении ее членов к ответственности обязана ответить на вопрос, не связано ли уголовное преследование с их профессиональной деятельностью? То есть не является ли оно расправой за то, что какой-то депутат не так голосовал, а судья вынес неугодный приговор? Сейчас судейская корпорация отстраняется от этих решений, и судей будет проще привлечь к уголовной ответственности. Это может обернуться тем, что общество не будет защищено от судьи, которому можно приказать.
— Что значит приказать?
— По новому порядку вопрос о привлечении судьи к уголовной ответственности должны решать три судьи вышестоящего суда. Кто будут эти судьи, решает председатель этого суда, так как какой-либо другой порядок не предусмотрен. Этот же председатель возбуждает дисциплинарное производство в отношении судьи (сейчас такого производства нет). Причем в законе четко не определены проступки, за которые можно привлечь к дисциплинарной ответственности. То есть если судья первой инстанции вынес приговор, не угодный вышестоящему суду, то этот приговор не только отменяют, но и судья может за это пострадать. Должен судья бояться? Должен. Но и самих председателей судов нельзя будет назвать независимыми. По новым изменениям, они будут назначаться на четыре или на шесть лет, то есть на ограниченный срок, а потом могут быть назначены повторно. Причем их следующее назначение будет зависеть от главы Верховного суда. Получается, что все это время любой руководитель суда находится под угрозой — а вдруг в следующий раз по каким-либо причинам на его кандидатуре уже не остановятся? То есть в своей деятельности он, скорее всего, будет ориентироваться на людей, от которых зависит повторное назначение. Нельзя же рассчитывать на то, что все судьи будут героями.
— В недавнем интервью Ъ зампредседателя Верховного суда Виктор Жуйков не исключил возможности обращения в КС, если законопроекты будут приняты в нынешнем виде. По-вашему, можно ли будет впоследствии это сделать?
— Лично я думаю, что можно. Во-первых, нельзя ставить депутатов в положение, когда они принимают решения, противоречащие действующему закону более высокого уровня. Во-вторых, нельзя так ставить вопросы на голосование, чтобы решение по первому предопределяло исход голосования по второму.
— Но ведь это очень тяжело доказать юридически.
— Не согласна. Это ясно видно из стенограммы заседаний нижней палаты.