Почему фестивали важны для России именно теперь, об этом рассуждает заведующий кафедрой прагматики культуры НИУ ВШЭ, философ и экономист Александр Долгин
Фото: ООО "Издательский дом Родионова" / ТАСС
Движущая сила фестиваля — стремление человека к деятельности и самореализации, к предъявлению себя и своих достижений окружающим. Ключевая интрига новой (неутилитарной) экономики в том, что людям все труднее найти области полезного применения своим ресурсам и способностям. Новые индустрии отвечают этому запросу. Это и все индустрии энтертейнмента, и интернет с социальными медиа, и, однако, порноиндустрия, и азартные игры, и то, что связано с красотой и гламуром. Лидеры, активисты заявляют о себе в фестивальной среде. Фестиваль работает на сбор и консолидацию сообществ, представляя собой площадку для знакомств, общения, обмена опытом. Так работают отраслевые выставки, в приблизительно такой же экономической логике. Как ресторанам выгодно располагаться по соседству, так и культурным и околокультурным имеет смысл выставляться коллективно. Аудитория ценит ассортиментную линейку. Фестивали — это способ наполнить ее вскладчину. Их социальная роль — консолидировать сообщества, втягивать потенциальных интересантов. Это одна из живых форм человеческого содействия. И одно из немногих явлений, основанных на том, что идет снизу, а не сверху, то, чего люди хотят сами, не по указке.
Сказать, что фестивалей "много", все равно что сказать "в магазине избыток сортов колбасы". Зачем 50 сортов? Пусть будет два. Что такое много с точки зрения конкуренции за внимание, за свободное время человека? Житель области имеет три фестиваля. Три возможности выбраться с детьми в люди — это много? Заполняемость достаточная? Закон спроса и предложения работает? Значит, все в норме. Количество фестивалей регулируется рынком. Их не больше, чем на них есть спрос.
Если между слоями общества хорошая циркуляция, тогда имеет смысл "поливать" элитную пирамидку сверху, зная, что "удобрения" просочатся вниз, в народную толщу и там будут переварены и усвоены. Такова классическая модель Веблена — Зиммеля, согласно которой образцы создаются элитами, а затем их перенимают другие социальные слои — упрощенно, но в целом копируя и воспринимая — от одежды до формы поведения и отдыха. Если "система просачивания" работает, тебе до известной степени безразлично, с какого уровня "поливать" общество деньгами, идеями и всем остальным. А если имеет место капсулизация элит, если ничего никуда не просачивается, а вместо этого обрабатывается брандспойтом широковещательных медиа, тогда не безразлично. Совместно с системой, которая "сверху", работают и встречные, входящие потоки "снизу". Стрит-арт, граффитчики, контркультуры, народные фестивали. У разных социальных слоев разные жизненные ценности. Фестиваль как раз то место, где они имеют шанс встретиться.
Когда государство платит, оно вправе чего-то хотеть взамен. Но и люди в своем праве — ходить или нет. Нужен мониторинг — совпадают ли тут хотения сторон? Я советовал скольким-то министерствам культуры: давайте начнем измерения на уровне человеческого отклика. Тогда мы могли бы определенно сказать, какие фестивали людям нравятся... Поддержка культурных активностей — то редкое в деятельности чиновника, где он может побыть человеком. И если он не дурак и не подлец, он хочет, чтобы людям понравилось. Хочет им угодить. Еще он всякий раз думает, за что его привлекут к ответственности, а за что — нет. Его могут посадить за три копейки — за сверхнормативное подметание улицы. Как они вообще что-то делают при таком прессинге — загадка. Так что в фестивалях не стоит искать злонамеренности — там ее меньше всего. Чиновник кумекает, где будет наибольший эффект. Только он прогнозирует его с ошибками и по своим меркам. Будь у него инструменты обратной связи, он перестал бы, условно, насаждать филармонии. Мы не знаем подлинных культурных нужд, пока не даем им проявиться.
Фестиваль — это сцена общественного восхищения. Того главного столпа общественного устройства, которого у нас нет. Почему в стране маловато хороших поступков? Потому что за это не говорят спасибо. Общество слабо чествует своих героев. Общество самонедохвалено. Только: "ты должен, надо, давай, делись, спи спокойно". Ты его, как своего ребенка, похвали — он горы свернет. У нас никогда не было культуры общественного восхищения. Мы чествуем павших героев. Надо бы и живых.