Работа с западными инвестициями в России в последнее время все более активно идет по стандартной для западного делового мира практике: оно перемещается в инвестиционные банки. На вопросы корреспондента Ъ ЮЛИИ Ъ-БУТРИНОЙ отвечает заместитель начальника управления корпоративных финансов и управленческого консультирования инвестиционно-банковской группы "НИКойл" ДМИТРИЙ ТИМОШИН.
— Какие схемы вложения инвестиций в последнее время в большей степени интересуют в России западный капитал?
— По сути, это схемы финансирования поставок и приватизация активов. В конечном итоге иностранного инвестора, согласившегося дать деньги, не очень интересует бизнес предприятия. Точнее, интересует до той степени, в какой он может быть уверен, что предприятие будет существовать до момента закрытия сделки. Допустим, что вашей компании необходимо вложить $100 млн в покупку некоего оборудования. Вместо того чтобы напрямую перечислить эти деньги выбранному поставщику, вы вынуждены идти в банк. И банк дает вам, скажем, 75% требуемой суммы. Но получаете их не вы, а напрямую поставщик оборудования. Более того, этот банк пользуется гарантией экспортно-кредитного агентства, которое страхует его от российских рисков. При этом от вашей компании потребуют дополнительные гарантии, и эти требования могут быть достаточно серьезными, чтобы вы серьезно подумали: а нужно ли вам такое финансирование?— Существуют ли возможности привлечения инвестора, которого интересуют не только финансовые потоки российского бизнеса?
— Существуют возможности привлечения инвестора, заинтересованного в бизнесе вашей компании. Это привлечение стратегического инвестора. Но стратегический инвестор, собственно говоря, инвестирует не в ваш бизнес. Он инвестирует в свой бизнес.
— Из каких соображений тогда он будет вкладываться в российский бизнес, а не строить тут свой?
— Ему может быть интересен либо выход на новые рынки, захват, приобретение новых покупателей. Его могут интересовать технологии, их не следует недооценивать, несмотря на разговоры о технической отсталости России. Его может интересовать производство. Например, в силу дефицита производственных помещений в Европе, ограничений, налагаемых "зелеными", многие глобальные компании рассматривают возможность производства в России. Это может быть сырье — возможность существенно сэкономить поставки сырья потребителю. В особенности это касается редких месторождений, например ванадия. Это возможность серьезно сократить издержки — главным образом, за счет оплаты труда.
— Но обычно такой инвестор требует части управления компанией, что для российского получателя инвестиций зачастую неприемлемо. А насколько сейчас возможно привлечение в российский бизнес финансового инвестора?
— С моей точки зрения, финансовые инвестиции — максимально привлекательная форма капиталовложений. Такой инвестор инвестирует именно в вас. Он верит в бизнес компании и надеется, что через некоторое количество лет он сможет получить на этом бизнесе приличные доходы. Операционного руководства в вашем бизнесе он, скорее всего, брать не будет. Тем не менее, как всегда, есть "но". Требования к бизнесу, который интересует такого инвестора, могут быть слишком высоки. Мы провели импровизированное маркетинговое исследование, систематизировав требования финансовых инвесторов к российским компаниям — потенциальным объектам их инвестиций. Мне кажется, что предприятия, удовлетворяющего 100% этих требований, в России просто нет.
— Тем не менее прямые финансовые инвестиции в российский бизнес есть.
— Естественно, что инвестор должен идти на компромисс, но некоторые требования могут быть весьма существенными. Например, прозрачность вашей деятельности. Но российские предприятия, как правило, устроены совершенно по-другому, чем предприятия западные. При этом часто компании хотят стать прозрачными, спрашивают, "как это можно сделать, мы хотим, чтобы инвестиции пришли". Сделать на самом деле надо много. Нужно провести аудит, нужно сделать профессиональную оценку активов, нужно оценить риски.
— Кстати, насколько изменилась у западных инвесторов оценка специфических российских рисков? Ранее считалось, что высокие риски — основной барьер на пути инвестиций в Россию.
— Рисков у нас до сих пор много, и они высоки: строительные, социальные, рыночные. Но инвестора не пугает наличие рисков, пугает отсутствие профессиональной оценки этих рисков. А наши предприятия идут по следующему пути: проводят самооценку рисков (хорошо еще, что аудит все же не делают сами, а поручают профессионалам). "Вот,— показывают западному инвестору,— нет у нас никаких рисков!" И получают отказ: инвестору не нужны предприятия без риска. Ему нужно понимать, какие они, и количественно их оценить. Поэтому основная ценность привлечения сторонних консультантов для работы — дать инвестору независимый взгляд, на основе которого он может принять решение о том, каковы риски на самом деле.
Мы наблюдаем, что западный инвестор становится все более профессиональным на нашем рынке. Инвестировать в Россию ему уже неинтересно. Интересно инвестировать в российский бизнес.