В феврале 1971 года группа Doors закончила запись песен для своего последнего диска, который была обязана выпустить по контракту с фирмой Elektra Records. К тому моменту все понимали, что Моррисон устал и от Doors, и от всего с этой группой связанного. Он был болен, мучился от тяжелой астмы. Вылечить ее было нереально: виски лилось рекой, а каждую новую Marlboro Моррисон прикуривал от предыдущей. С наркотиками в тот момент, судя по всему, проблем тоже хватало. Крайне мучительными были отношения Моррисона с его подругой Памелой Керсон (Pamela Curson).
Никто не удивился, когда Джим, сделав все, что от него требовал контракт, и не дожидаясь окончания микширования песен для "L. A. Woman", в середине марта улетел в Париж, куда давно собирался и где его уже месяц ждала Памела. В интервью, которое он дал журналу Rolling Stone за некоторое время до отлета, он напрочь отрицал, что Doors распадаются. "Немного отдохнуть", "пусть все позанимаются собственными проектами, а потом сойдутся снова" — так звучали объяснения. А в более приватной обстановке Моррисон говорил пугающе простые вещи: "Не знаю, чего я хочу, но точно не того, что есть сейчас". У него были планы: выпуск сборников своих стихов, возможно, работа в театре, может быть, кино. Во время своей предыдущей поездки в Париж в 1970 году он встречался с актрисой Катрин Денев (Catherine Deneuve) и режиссером Франсуа Трюффо (Francois Truffaud); возможно, разговор шел о совместных проектах.Вначале все было очень хорошо. Джим с Памелой нашли долгожданный покой, никем не узнаваемые, они гуляли по парижским улицам и с интересом наблюдали за вяло продолжавшимися в то время студенческими волнениями. Они почти ни с кем не общались, только несколько человек знали, что Моррисон в Париже. Из Америки прислали уже отпечатанную "L. A. Woman" — Джим был очень доволен результатами микширования и слушал пластинку целыми днями.
Но на самом деле дела шли неважно. Ничего из задуманного не получалось. Вдохновение приходило редко. Очевидцы вспоминают, что Моррисон целыми днями не мог выдавить из себя ни строчки. Почти все время он пил, немыслимо много курил, ругался с Памелой, устраивал скандалы в барах. У него постоянно случались ужасные приступы кашля, а доктора говорили, что нет больших проблем поправить здоровье, но надо изменить образ жизни. Что, конечно, было нереально.
В конце июля Джим вместе с другом целый день гулял по кладбищу Пер-Лашез. Он не произнес ни единого слова, а только разглядывал могилы Эдит Пиаф, Шопена, Оскара Уайльда, Бальзака. Только к концу прогулки сказал, что хочет и сам быть похороненным здесь. Так и было сделано — всего через две недели. Памела забеспокоилась, что Джим долго не выходит из ванной комнаты, и срочно приехавшие друзья сломали дверь. Моррисон сидел в ванне. На лице была улыбка, а из носа стекала струйка крови. Врачи констатировали смерть от сердечного приступа. Похороны были скромными. Даже гроб Памела заказала самый дешевый, а заявку на кладбищенский участок оформила только на 30 лет.
В соответствии с ней французские власти готовились 7 июля этого года перенести прах американской звезды в другое место. Это хотели сделать давно: граффити, посвященные Моррисону, обезобразили почти все кладбище Пер-Лашез. Но 1 марта 1996 года министр культуры парижской мэрии объявил, что могилу тревожить не будут и она объявляется культурным памятником. Терять деньги, которые приносят городу поклонники Doors, никто, конечно, не захотел.
ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ