Вчера состоялись показы двух самых скандальных фильмов 23-го ММКФ — "Пианистки" (La pianiste) Михаэля Ханеке (Michael Haneke) и "Места на земле" Артура Аристакисяна. И тот и другой достались Московскому фестивалю не без труда.
Копия "Пианистки" едва поспела к концу фестиваля, и ее обозначили в программе как "фильм-сюрприз". И в самом деле большая удача — заполучить лучшую каннскую картину. Одну из четырех, что за целое десятилетие удостоились в Канне особой звездочки в каталоге, предупреждающей, что "это кино" может нарушить психику чувствительных зрителей.
Хотя здесь нет сцен прямого насилия, вполне достаточно эпизода, где героиня запирается в ванной и делает себе бритвой гинекологическую мини-операцию. Эрика (в гениальном исполнении Изабель Юппер, Isabelle Huppert) учит молодежь дивной музыке Шуберта, а после работы ходит в порномагазины и держит под кроватью набор садомазохистских инструментов. Фильм поставлен по роману феминистки Эльфриды Йелинек (Elfride Jelinek), которая рассматривает Эрику не только как жертву мазохизма, но и как воительницу против мужской цивилизации. Она отвоевывает себе мужское право вуайера, пытается доминировать над партнером и в итоге расплачивается за это. Картина демифологизирует австрийскую музыкальную культуру: оборотной стороной ее гения оказываются судьбы безымянных учительниц музыки, находящихся не в ладу со своим либидо.Не менее радикален фильм Артура Аристакисяна, который сначала назывался "Мария" с библейским оттенком этого универсального женского имени. Марию и других персонажей фильма, живущих коммуной в брошенном доме среди болезней, вшей, детей, собак, можно назвать постхиппи, бомжами, сектантами, юродивыми. Многие из них нищие, оказавшиеся на дне. Но есть и интеллектуалы, что пришли сюда сознательно — ради эксперимента или в надежде решить свои внутренние проблемы. Поскольку дно в наши дни оказалось легализовано, совершенно естественно, что оно в конце концов стало предметом феноменологического изучения, а не только грубой социальной сатиры, как в последних фильмах Эльдара Рязанова.
Аристакисян разворачивает в своем избранном "месте на земле" драму идей в духе традиций русской литературы. И в то же время напитывает ее энергией современного кино, которое ищет утраченную свежесть ощущений в почти физическом контакте с реальностью. Отсутствие спецэффектов, характер движения ручной камеры — все это сближает "Место на земле" с принципами датской "Догмы" (особенно проявленными в триеровских "Идиотах"), сертификат которой вскоре должен быть присвоен фильму Аристакисяна. В то же время многое сближает ее с наиболее экстатическими и "антидогматическими" фильмами Триера, в частности с "Танцующей в темноте".
Фильм снимался в реальных интерьерах так называемого булгаковского дома уже трудно сосчитать сколько лет назад. Все происходящее на экране, включая набеги омоновцев, было пережито персонажами фильма и самим режиссером как реальность. Не было денег, постоянно шли конфликты с продюсером. В конце концов нашлись люди, которые выкупили фильм, и его тут же нарасхват стали рвать фестивали — Канн, Москва, Сочи. Мировая премьера прошла в престижном каннском "Двухнедельнике режиссеров", российская — вчера в Москве в программе "Восемь с половиной фильмов".
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ