Естественная монополия "Транснефть" не собирается оставаться простым транспортировщиком. Она планирует заняться добычей нефти. В компании не исключают возможности участия в разработке на условиях раздела продукции Харьягинского месторождения. С оператором проекта — французской Total — "Транснефть" уже ведет переговоры. Об этом, а также о планах компании в связи с предстоящим собранием акционеров корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-РЕЗНИК рассказал президент "Транснефти" СЕМЕН ВАЙНШТОК.
— 29 июня состоится собрание акционеров вашей компании. В повестке дня стоит вопрос о внесении дополнений в устав "Транснефти": предлагается вписать новые виды деятельности — нефтепереработку и транспорт нефтепродуктов. Вы собираетесь заняться нефтепереработкой?
— Речь идет лишь о том, чтобы привести устав нашей компании в соответствие с законом о лицензировании. На одном из заседаний совета директоров "Транснефти" было принято решение об уточнении формулировок в уставе компании. Действительно, положение об основных видах деятельности предлагается дополнить словами: "переработка нефти и транспортировка по магистральным нефтепроводам и продуктопроводам нефти и продуктов ее переработки". Эта формулировка взята из Закона о лицензировании, и мы не можем из нее изъять слово "переработка", так как это закон. Но, уверяю вас, мы не собираемся заниматься ни нефтепереработкой, ни транспортом нефтепродуктов.
— Совет директоров "Транснефти" рекомендовал собранию акционеров проголосовать за решение не выплачивать дивиденды владельцам привилегированных акций (25%) за 2000 год. Если акционеры "Транснефти" проголосуют за это, то привилегированные акции могут стать голосующими. И государство снизит свой пакет голосующих акций в "Транснефти" со 100% до 75%. Разве ему это выгодно?
— Не совсем так. Совет директоров рекомендовал собранию акционеров одобрить решение о невыплате дивидендов как по привилегированным, так и по обыкновенным акциям за 2000 год. Действительно, по Закону об акционерных обществах привилегированные акции становятся голосующими при невыплате или неполной выплате дивидендов. Так было в прошлом году, и если собрание примет рекомендации совета директоров и в этом году, то привилегированные акции останутся голосующими. На счет того, выгодно это или нет, 25-процентный пакет все равно не окажет никакого влияния на принятие решений.
— А каковы вообще планы "Транснефти" относительно миноритарщиков? Недавно вице-премьер Виктор Христенко сказал, что нужно поправлять положение с привилегированными акциями "Транснефти", которые находятся "в спорном положении в юридическом плане". Ранее выдвигалась идея постепенно размывать долю привилегировщиков за счет допэмиссии уставного капитала "Транснефти".
— Снижение или, как вы говорите, "размывание" доли привилегированных акций не добавит компании привлекательности. В повестке дня собрания акционеров нет такого вопроса. Размывать эту долю не имеет никакого смысла. По уставу 10% чистой прибыли "Транснефти" направляется на выплату дивидендов по привилегированным акциям, и неважно, какой это пакет: 25% или 5%. Надо искать иное решение. 75% голосующих акций "Транснефти" государству вполне достаточно для принятия любых решений.
— Говорят, что "Транснефть" хочет заняться добычей нефти и что вы подавали заявку на тендер на одно из месторождений в Тимано-Печоре, а также, что вас очень интересует в плане добычи Восточная Сибирь.
— Мы не подавали никаких заявок. Но планы в отношении добычи нефти у нас действительно есть. Мы создаем в компании отдельный блок по добыче нефти, который никак не связан с транспортом, и приняли на работу специалистов в этой области.
— Но может быть, вы тогда назовете нефтяные месторождения, кажущиеся вам привлекательными?
— Возможно, мы могли бы выступить вместе с французской компанией Total Fina Elf в разработке на условиях раздела продукции Харьягинского месторождения в Тимано-Печорской провинции. Я не вижу ничего плохого, если бы мы в качестве представителя Российской Федерации были в этом проекте. Мы отправили Total свои предложения и провели с ней переговоры. Однако окончательное решение остается за правительством. Оно решит, какую российскую компанию делегировать в этот проект. Вы ведь знаете, что по условиям СРП, подписанного еще в декабре 1995 года, 20-процентная доля в этом проекте (по 10% от компаний-инвесторов Total Fina Elf (доля в проекте 50%) и норвежской Norsk Hydro (40%) — должна быть переуступлена российской компании. В Восточной Сибири у нас нет конкретных планов, существуют кое-какие наработки, о которых я не хотел бы сейчас говорить. Я считаю, что в будущем необходимо рассмотреть возможность освоения провинций Восточной Сибири, откуда гораздо выгоднее строить трубу в Находку, а потом поставлять нефть в Южную Корею, Китай, Японию, США.
— В правительстве не раз высказывалось мнение, что правильнее всего было бы продать 20-процентную долю в Харьягинском проекте "ЛУКойлу". Велись разговоры и о создании совместного предприятия из "Роснефти", "ЛУКойла" и "Зарубежнефти".
— С "ЛУКойлом" вопрос еще далеко не решен.
— А за счет каких средств "Транснефть" сможет финансировать в Харьягинском проекте свою долю?
— Есть целый набор финансовых инструментов. Как через привлечение кредитов, так и за счет собственных средств.
— И все-таки выбор Харьягинского проекта кажется не совсем случайным. У вас сложные отношения с "ЛУКойлом" и "Роснефтью". Кстати, именно эти компании были самыми ярыми противниками введенной в этом году предоплаты ваших услуг.
— Ко всем компаниям я отношусь одинаково ровно. Я думаю, что возмущение "ЛУКойла" нашими новыми договорами, вводящими предоплату, связано с тяжелым финансовым состоянием этой компании. (Улыбается.) Тяжело ей платить за восемь дней вперед — непосильное бремя.
— Предположим, вы станете инвестором СРП в Харьягинском месторождении. Вы будете заинтересованы в прибыли не менее остальных участников проекта. Но у вас преимущества в транспортировке. Вы можете заблокировать чью-то нефть, чтобы в первую очередь прокачать свою. Такое возможно?
— Я никогда этого не допущу. Равный доступ к трубе должен быть обеспечен в любом случае. И потом сначала то, о чем вы говорите, должно произойти, а потом уже можно заявлять, что "Транснефть" несправедливо поступила.
— Вы обращались в правительство с просьбой разрешить вам экспортировать 400 тыс. тонн нефти: это нефть, вытесненная из старых трубопроводов, а также та, что была получена после инвентаризации. Не могли бы вы пояснить, каким образом вы будете экспортировать эту нефть и куда?
— Что касается 200 тыс. тонн нефти, вытесненной из старых трубопроводов, то, полагаю, по ее продаже будет принято положительное решение. Гораздо сложнее с нефтью, появившейся у нас в связи с проведенной инвентаризацией. Наше желание экспортировать эту нефть наделало много шума среди нефтяников. Но скажите, если у какой-нибудь компании появятся излишки, об этом ее владельцы заявят во всеуслышание? Мы же открыто заявили о них, попросив реализовать нефть, чтобы отправить полученные деньги на строительство БТС. Что же касается способа экспорта, я бы хотел, чтобы решало правительство. Может быть, оно решит отдать эту нефть на реализацию ЮКОСу, "ЛУКойлу" или ТНК. Мы же не умеем торговать — это не наша стезя. По некоторым оценкам, сейчас за эту нефть можно было бы выручить $40 млн.
— Как вы отнеслись идее ненецкого губернатора Александра Бутова реализовывать собственный трубопроводный проект? Для этого он создал ЗАО "Ненецкий трубопроводный консорциум", 80% которого принадлежит "Роснефтегазстрою".
— Недавно у меня был телефонный разговор с губернатором Бутовым. И он выразил желание обсудить возможности совместной деятельности в этом проекте. Я уверен, что даже такая крупная компания, как ЛУКойл, не в состоянии справиться с трубопроводным проектом самостоятельно. Занимаются они, например, "Северными воротами" и строительством продуктопровода, они это делать не умеют, да и не должны уметь. "Роснефтегазстрой" физически строит. А вот технадзор над строительством в полной мере обеспечить не сможет.
— Многие уличают вас в ревностном отношении ко всем частным трубопроводным проектам. Говорят, например, что вы препятствуете вводу Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Отказываетесь строить трубу Кропоткино--Тихорецк, как это было записано в соглашении.
— "Транснефть" нигде не препятствует КТК. Напротив, мы считаем, что у этого проекта прекрасное будущее. Но не предполагаем, что за наш счет КТК собирается что-то строить, а консорциум хочет, чтобы эту перемычку им строили мы. В начальной фазе проекта действительно существовали такие планы. Но впоследствии был принят другой документ, согласно ему "Транснефть" уже не была оператором проекта КТК. И мы, не апеллируя к начальным договоренностям, пошли на тендер. А в КТК все еще полагают, что первоначальный документ и сейчас имеет юридическую силу. Выгодно нам КТК или нет, но мы гипотетически не сможем его затормозить. Главное, КТК будет невыгодно нефтяным компаниям. Мы не получим от нефтепровода Атырау--Самара 6 млн тонн нефти, а это легкая тенгизская нефть, и она сильно влияет на качество экспортной смеси.
— Какова судьба обещанных кредитов ЕБРР на строительство Балтийской трубопроводной системы и нефтепровода в обход Украины — Суходольной--Родионовской. Когда будут выданы эти кредиты? Когда-то называлась даже сумма кредита в $150 млн.
— Правительством установлены очень сжатые сроки окончания строительства этих объектов, а долгая процедура получения кредита в ЕБРР не позволяет получить "ложку к обеду", ведь мы уже по всем лотам провели тендерные торги. Тем не менее мы продолжаем сотрудничать с этим уважаемым институтом. Пока же мы строим нефтепроводы за счет краткосрочных кредитов Альфа-банка, МДМ-банка и "Стройкредита".