В любой стране с рыночной экономикой банкротство является одним из инструментов естественного процесса реструктурирования экономики. Однако в России с ее специфической практикой правоприменения банкротство предприятий уже давно превратилось в самостоятельный вид полулегального бизнеса.
Акулы банкротного бизнеса
За последние годы в России появились мощные группы, специализирующиеся на этом специфическом бизнесе. Как правило, это команды юристов, прекрасно разбирающихся в тонкостях законодательства о банкротстве. Часто членами такой группы становятся бывшие судьи, сотрудники правоохранительных органов и других госструктур, непосредственно связанных с регулированием экономики. Обычно группа нанимает одного или несколько арбитражных управляющих — людей, имеющих специальную лицензию, квалификационный аттестат и аккредитованных при арбитражных судах. Функция у таких арбитражных управляющих достаточно простая: придавать законный вид операциям по захвату контроля над предприятием, которое нужно обанкротить.
Достаточно мощная группа может иметь собственные источники финансирования, однако чаще всего необходимые средства предоставляет заказчик. Задача группы — поиск предприятия-жертвы и заказчиков процедуры его банкротства. Интересно, что если обычная юридическая или консалтинговая компания сначала ищет заказчика, а потом выбирает наилучшие инструменты для решения его проблемы, то в банкротном бизнесе часто происходит наоборот. Сначала подыскивается жертва — компания с запутанным документооборотом и сложным механизмом принятия управленческих решений. Затем анализируется структура ее активов. Если предприятие владеет перспективными объектами недвижимости или другими ценными и ликвидными активами, то игра стоит свеч. Реальная платежеспособность жертвы при этом особого значения не имеет. Дело в том, что большинство российских предприятий находится в достаточно сложном финансовом положении, и найти у любого из них просроченный долг не составляет большого труда.
Часто заказчиками процедуры банкротства являются конкуренты жертвы. Иногда — региональные власти, стремящиеся задавить излишне самостоятельных бизнесменов. Однако если банкротство крупных компаний вызывает общественный резонанс и заставляет акул банкротного бизнеса соблюдать хоть какие-то правила приличия, то эта процедура в отношении средних и мелких предприятий проходит мимо внимания прессы и позволяет инициаторам банкротства безбоязненно обогащаться с помощью своих сомнительных методов.
Должник поневоле
Для того чтобы инициировать процедуру банкротства, необходимо, чтобы один из кредиторов или сам должник направил заявление в суд. Долг перед кредитором, достаточный для возбуждения процедуры, должен быть не меньше 500 минимальных размеров оплаты труда (сегодня это 10 тыс. руб.). Кроме того, просрочка исполнения этого обязательства должна составлять не менее трех месяцев. Группы, занимающиеся банкротствами, обычно перекупают долги по договору тратты (уступки прав требования). Если долгов нет или кредиторы не спешат переуступить право требования по нему инициаторам процедуры банкротства, долг можно выдумать. Для этого часто используются суды общей юрисдикции. Договоры тратты удобны тем, что для перевода права требования на другое лицо нет необходимости спрашивать согласия должника — достаточно просто уведомить его.
Любой здравомыслящий должник, узнав о том, что его долг уступлен постороннему лицу, должен насторожиться. Поэтому вместо необходимого по закону уведомления фирма, выкупившая долг, направляет должнику заказным письмом чистый лист бумаги или какие-нибудь рекламные материалы. Недостаточно обученный секретарь выбрасывает содержимое конверта в мусорную корзину вместо того, чтобы зафиксировать факт получения письма от определенного адресата и подробно описать его содержимое в журнале регистрации входящей корреспонденции. А у нового кредитора теперь имеется квитанция — доказательство того, что он уведомил должника об обязанности платить. Потом аналогичным образом "направляется" претензия с требованием об уплате долга. Впоследствии почтовые квитанции и копии документов, которые якобы находились в отправленных письмах, оказываются важными доказательствами в судебном процессе о банкротстве.
Обычно все эти манипуляции с долгами и почтовыми отправлениями производятся с помощью подставной фирмы. Именно она выступает официальным заявителем в процессе банкротства и она же предлагает кандидатуру арбитражного управляющего, которому суд по закону обязан предоставить полномочия внешнего наблюдения за должником. От кредитора, первым заявившем ходатайство о возбуждении процедуры банкротства, зависит кандидатура арбитражного управляющего для ведения процедуры наблюдения. А стоят за такими заявителями именно группы, занимающиеся банкротствами профессионально.
Временный управляющий еще не обладает полным контролем над предприятием — его полномочия ограничены наблюдением и анализом платежеспособности должника. Однако если он докажет, что руководители предприятия противодействуют его работе, они могут быть отстранены арбитражным судом. Как правило, такой управляющий виртуозно владеет искусством подготовки доказательств, что его деятельность саботируется. Впрочем, часто ему и не приходится прилагать для этого особых усилий. Руководители предприятия, многие из которых буквально выросли на родном заводе и относятся к нему как к своему дому, действительно сопротивляются вмешательству. Впрочем, возможно и прямо противоположное — чрезмерная доверчивость, которая также заканчивается отстранением прежнего руководства компании. Известны случаи, когда по требованию временных управляющих им передавалась вся бухгалтерская документация, включая список кредиторов. А через некоторое время руководители предприятия получали требование представить те же документы повторно. И все из-за того, что при передаче не был составлен акт, подтверждающий то, что запрашиваемые документы переданы временному управляющему. В итоге руководители компании, находящейся под наблюдением, не могут представить в суд доказательства того, что требования временного управляющего ими были выполнены, и суд отстраняет их от управления.
Отстранение прежних руководителей не единственная задача временного управляющего при заказном банкротстве. По закону именно он проводит первое собрание кредиторов, которое определяет, что делать с должником: признать банкротом, попытаться восстановить его платежеспособность введением внешнего управления или же заключить с ним мировое соглашение о реструктуризации задолженности. В случае, если собрание проголосует за банкротство, оно должно предложить арбитражному суду кандидатуру конкурсного управляющего. Проблема в том, что проводит это собрание и подсчитывает на нем голоса именно арбитражный управляющий, назначенный временным управляющим на период наблюдения.
Надо что-то менять
Одними из первых забили тревогу в связи с тем, как в России обстоят дела с банкротствами, арбитражные судьи. В августе 1999 года Высший арбитражный суд России (ВАС) распространил информационное письмо, в котором попытался ответить на наиболее животрепещущие вопросы правоприменительной практики в области законодательства о банкротстве. В марте 2001 года Конституционный суд признал не соответствующими Конституции положения закона о банкротстве, препятствующие обжалованию определений арбитражного суда, и возбуждение процесса без участия должника. Учитывая этот вердикт, а также обобщив другие недоработки в законодательстве, руководство ВАС подготовило поправки к федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)", которые сейчас находятся в процессе согласования между различными ведомствами. Кроме того, на днях президиум ВАС подготовил новое информационное письмо, в котором разъясняется позиция высшей арбитражной инстанции по некоторым вопросам толкования закона о банкротстве.
Впрочем, принимаемых мер явно недостаточно. Многие проблемы банкротства упираются в общий кризис судебной системы. Так, федеральный судья Наталья Самохвалова, председатель состава Московского арбитражного суда, указывает на трудности, с которыми приходится постоянно сталкиваться в работе: "Германия перед тем, как принять новое законодательство о банкротстве, установила пятилетний переходный период, чтобы привести в соответствие другие законодательные акты и организационно подготовить суды. У нас же все было сделано в одночасье. Составы суда, занимающиеся процессами о банкротстве, очень перегружены: в день нам приходится рассматривать по 15-16 дел".
Одной из наиболее острых является проблема независимости судей. До подлинной независимости еще далеко. Нередко судьи, получающие мизерную зарплату, не могут устоять перед соблазном. Вот что рассказал один судья в отставке, пожелавший остаться неизвестным: "Вопреки расхожему мнению, коррупция среди судей не так уж и распространена — в ней замешано не более 3% судей. Однако судебные акты, изданные с нарушением закона, наиболее скандальны и более заметны общественности... Причем самые громкие скандалы — в связи с процессами о банкротстве. Цена вопроса зачастую очень высока, так что выводы делайте сами".
Хотя рабочая группа по судебной реформе, возглавляемая заместителем главы администрации президента РФ Дмитрием Козаком, пытается найти меры, принятие которых сделало бы судей действительно независимыми, вряд ли это решит проблему. Федеральный судья Олег Свириденко, член квалификационной коллегии судей, так прокомментировал возможные нововведения: "То, что в состав квалификационной коллегии будут включены представители общественности, безусловно, правильно. Однако нужно ли разрешать привлекать судей к административной ответственности? Представьте, что у судьи не сложились отношения с руководством местных правоохранительных органов. Его задерживают якобы за употребление спиртных напитков в общественных местах один раз, потом другой и направляют материалы в квалификационную коллегию. В следующий раз этот судья десять раз подумает, прежде чем отказывать следствию в аресте подозреваемого при сомнительных уликах".
Но, пожалуй, самый важный фактор, который, по мнению большинства профессиональных участников процедуры банкротства, может повлиять на применение законодательства в этой сфере,— создание цивилизованного рынка арбитражного управления. Контроль Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству за деятельностью арбитражных управляющих пока что демонстрирует свою полную неэффективность. Наиболее действенный механизм контроля — это саморегулируемые организации профессиональных участников рынка, которые могут договариваться о разумных правилах игры и вытеснять с рынка нечестных игроков. Этот метод, доказавший свою эффективность на рынке ценных бумаг, должен принести результаты и в регулировании деятельности арбитражных управляющих.
Несомненно, немаловажным фактором является повышение гласности и расширение доступа общественности к информации о практике арбитражного управления, к чему постарается приложить усилия и Ъ. Однако для того, чтобы ситуация в практике применения законодательства о банкротстве кардинально изменилась, предстоит немало поработать.
МАКСИМ Ъ-ЧЕРНИГОВСКИЙ, юрист