На следующей неделе из Ярославля в Москву прибудет стотысячный тираж
отпечатанной там книги "Кремлевский заговор (версия следствия)". Книга
записана собкором "Огонька" в Ярославле Павлом Никитиным со слов генерального
прокурора России Валентина Степанкова и руководителя бригады по расследованию
"дела ГКЧП" Евгения Лисова. "Кремлевский заговор" насыщен пространными
выдержками из материалов следствия и хроникально-эмоциональными подробностями
августовского путча. Отрывки книги уже публиковались в четырех номерах
журнала. Отпускная цена книги — 70 руб.
В беседе с корреспондентом Ъ заместитель главного редактора "Огонька"
Валентин Юмашев рассказал: когда в конце сентября 1991 года стало известно,
что гэкачеписты готовят свою версию августовских событий, "Огонек" вышел на
Степанкова и Лисова с предложением опубликовать контрверсию, опирающуюся на
материалы "дела ГКЧП". Те согласились. Несколько месяцев журналист Павел
Никитин работал с материалами следствия и с высокопоставленными работниками
Генеральной прокуратуры России.
По своей сути "Кремлевский заговор" — не книга, а большая газетная статья в
богатой суперобложке. У издания, по-видимому, мало шансов сделаться
бестселлером. Опубликованные документы следствия стали бы бестселлером, если
бы их напечатали хотя бы через полгода после августовских событий. Нынче они
уже мало кому интересны. Сегодня известно и без них, чего хотели Янаев & Ко.
Сейчас более интересно, участвовал ли Горбачев в заговоре и какова будет
судьба подследственных, — об этом в книге речи нет. Есть протоколы допросов,
почти по часам расписаны дни путча, представлены документы, которые, по
мнению авторов, "не нуждаются в комментариях".
Не опубликовано ни одного сенсационного материала, содержание которого
перевернуло бы наши представления о путче, его авторах и ожидаемых в случае
удачи переворота последствиях. Хотя факт публикации материалов дела до суда
самими следователями является беспрецедентным и вызывает полное недоумение у
отечественных и особенно у западных наблюдателей. "Кремлевский заговор" вряд
ли всколыхнет общественное мнение — все, что можно было подумать и решить о
путче, было уже подумано и решено год назад.
Ценность книги — в ее авторстве. Прокурорам (но не журналисту) легко
прощаешь и кондовость стиля, и досадный перебор с материалами, и явные
повторы. Уже 21 августа 1991 года стало ясно, что появится много книг,
исследований и диссертаций о путче. Также стало ясно, какова будет
доминирующая интонация этих исследований и романов: путч — это плохо. Но то,
что в первых рядах желающих заработать на августовских события окажутся
работники прокуратуры, мало кто мог ожидать.
"Огонек" понял, что одной документалистикой не обойтись. И пожалуй, самое
печальное, что "Кремлевский заговор" претендует на художественность. Смешно и
беспомощно выглядит попытка обрисовать психологию путчистов. Описание
биографии Язова дается "в стык" с биографией Горбачева. Схема проста:
Горбачев с детства любит реформы ("Годы студенчества зародили в нем
стремление к реформаторству"), а Язов жил в эпоху Хрущева и потому реформ не
любил. "Карибский кризис преподнес ему урок политического лицемерия. Всему
миру твердили, что на Кубе нет советских войск, а Язов под эти заклинания
укрывался со своим полком в джунглях".
Владея практически всеми материалами, авторы кокетливо восклицают: "Ох уж эти
тайны! Все засекречено, зашифровано. Никто ни о чем следствию рассказывать не
спешит. И следствие к этому уже попривыкло... Михаил Сергеевич действительно
ничего важного или принципиально нового не сообщил". Эксперты Ъ считают, что
то же самое можно сказать и о "Кремлевском заговоре". Кончается книга
словами: "Сейчас, когда одна за другой обнаруживаются стыдные тайны КПСС,
нельзя даже предполагать, какая из них окажется последней, так много их было
в долгой партийной истории... Пока же ясно одно: точку ставить рано".
"Огонек" либо опоздал, либо поспешил. Для сенсационных публикаций материалов
следствия время уже прошло, а для художественного осмысления еще не
наступило.
МАРИЯ Ъ-БОГАТЫРЕВА, ВАЛЕРИЙ Ъ-СТОЛЬНИКОВ