Вчера оперативно-следственная бригада, расследующая уголовное дело по факту пожара в августе прошлого года в Останкинской телебашне, попыталась допросить и предъявить обвинение начальнику Управления государственной противопожарной службы (УГПС) генерал-майору Леониду Коротчику. Следователи посчитали, что лучший пожарный страны, руководивший ликвидацией ЧП на телебашне, должен нести ответственность за гибель на пожаре людей. С подробностями — ЮРИЙ Ъ-СЕНАТОРОВ.
Огонь в телебашне бушевал несколько дней. Выгорели сотни метров силовых кабелей и фидеров. Три человека погибли, в том числе полковник УГПС Владимир Арсюков, работавший в башне. И только ценой невероятных усилий пожарных удалось сбить пламя и фактически спасти башню от разрушения. От высокой температуры уже лопались стальные тросы, удерживающие ее в вертикальном положении.
Причину пожара установили быстро: самовозгорание. "Кабельное хозяйство телевышки испытывало страшные перегрузки, хотя оно на это и не было рассчитано,— рассказывал о первых итогах расследования генерал Коротчик.— Даже при проектной перегрузке кабели и фидеры выделяли тепло. И чем выше перегрузки, тем сильнее они грелись. Из-за перегрева и начался пожар".
Шахта, в которой расположены кабели и фидеры, не была оснащена автономными системами пожаротушения, и только поэтому, сделали вывод пожарные, огонь не удалось остановить в самом начале. Там, где имелись системы, например в ресторане, огонь был потушен даже без участия пожарных. УГПС не раз выносило предписания руководителям телецентра о необходимости установить системы, штрафовало виновных, но всякий раз получало в ответ фразы о нехватке средств.
"Виновных в пожаре,— не сомневался Леонид Коротчик,— определят в ближайшее время. Генпрокуратура уже завела уголовное дело". И главный столичный пожарный оказался прав. Но крайним в этой истории, судя по всему, Генпрокуратура пытается сделать именно его. Хотя в начале следствие велось в ином направлении.
Проведя серию сложных технических экспертиз и опросив десятки людей технического персонала телебашни, следствие склонялось к тому, что основная вина в том, что пожар не удалось вовремя остановить, лежит на гендиректоре Главного центра радиовещания и телевидения (ГЦРТ) Вячеславе Мисюлине. Практически весь техперсонал ГЦРТ утверждал, что прибывшие пожарные требовали от господина Мисюлина отключить электроэнергию, перерубить горящие фидеры этажом ниже пожара и перекрыть фидерный канал. Это означало прекращение вещания всех телеканалов, на что гендиректор не согласился и предложил пожарным получить разрешение на это от президента Путина. Разрешение было получено из администрации президента слишком поздно, когда уже горела почти вся башня.
В сентябре прошлого года следственная бригада Генпрокуратуры, которую возглавил следователь по особо важным делам Юрий Мартышин, решила привлечь Вячеслава Мисюлина в качестве обвиняемого по делу о пожаре по ст. 293 ч. 2 ("Халатность, повлекшая тяжкие последствия или смерть человека"). Следствие посчитало, что если бы он вовремя обесточил башню, то пожарный Арсюков и двое сотрудников ГЦРТ не смогли бы воспользоваться лифтом, который в итоге рухнул с 250-метровой высоты.
Однако предъявить обвинение прокуратура не смогла. Сразу же после вынесения постановления господин Мисюлин оказался в 33-й медсанчасти Министерства связи с диагнозом "гипертония". А потом дело в его отношении вообще спустили на тормозах.
В итоге следствие занялось генералом Коротчиком, который вот уже семь лет возглавляет противопожарную службу столицы, считающуюся одной из лучших в России (начальник УГПС известен тем, что он лично принимает участие в тушении всех крупных пожаров, работал он и на Останкинской башне).
Леонида Коротчика несколько раз вызывали на беседы и допросы в прокуратуру страны, после чего была проведена его очная ставка с господином Мисюлиным. Тот обвинил генерала в том, что он не отдал приказа обесточить башню. Генерал же Коротчик говорил об обратном и приводил в доказательство соответствующую запись в вахтенном журнале.
Вчера генерал-майор получил очередную повестку из Генпрокуратуры, по которой он должен был к 17 часам явиться к следователю Роману Соколову. Причем, по сведениям источников в прокуратуре, Леониду Коротчику планировалось предъявить обвинение, уже снятое с господина Мисюлина. Однако в тот же день у генерала случился гипертонический криз. Поставив диагноз, врачи предложили генералу госпитализацию, но Леонид Коротчик от нее отказался. Тем не менее у него появился законный повод не ходить в Генпрокуратуру по болезни.
В беседе с корреспондентом Ъ адвокат генерала Дмитрий Якубовский подтвердил, что его клиента вызывали в прокуратуру, возможно, для того, чтобы предъявить обвинение. Но от более подробных комментариев он воздержался. Сам Леонид Коротчик, которого звонок корреспондента Ъ застал дома, сказал лишь, что очень плохо себя чувствует и говорить ему пока трудно.
"Мы пока еще никому не предъявили обвинений,— заявил в свою очередь руководитель следственной бригады Мартышин.— А о планах следствия я вам докладывать не собираюсь".