В Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина открылась выставка "Шекспир в английской гравюре конца XVIII — начала XIX века". Из-за камерных графических листов, принадлежащих ГМИИ, в престижный Белый зал музея неделю назад не пустили привезенную из Америки ретроспективу Энди Уорхола. Но ругаться по этому поводу не стоит: шекспировская выставка посвящена предметам менее известным, чем творчество основателя поп-арта.
Вокруг этой по определению тихой выставки разыгрывались какие-то шекспировские страсти. Кроме неурядиц с экспозицией Уорхола был еще один драматический сюжет. Автором всего проекта и выставочного каталога является Елена Гагарина, бывший замзавотделом гравюры и рисунка ГМИИ, в апреле этого года, когда работа над выставкой уже шла полным ходом, президентским указом назначенная директором кремлевских музеев. Эта путинская "рокировочка" наделала много шума в музейной среде, тут же сделав скромного научного сотрудника госпожу Гагарину скандально знаменитой. И заставив ее открывать свою выставку в своем музее на особом положении, уже в качестве как бы приглашенного куратора.
Держа в памяти все эти коллизии, по-другому смотришь на искривленные гневом, ужасом, отчаянием и скорбью награвированные лица героев Уильяма Шекспира. А все лица на выставке чем-то уж обязательно искривлены. Вот так же, думаешь, гневалась на навязчивый американский госдеп с его Уорхолом директор Пушкинского музея Ирина Александрова Антонова. А вот так скорбела, узнав из теленовостей о своей неожиданной отставке, Ирина Александровна Родимцева, бывший директор музеев Кремля.
Но драматизм, разлитый по экспозиции, не исчерпывается лишь сегодняшними мимолетными аллюзиями. Выставка "Шекспир в английской гравюре", будучи на самом деле посвященной не совсем гравюре и не совсем Шекспиру, рассказывает малоизвестную и очень печальную историю. Историю так называемой "Шекспировской галереи", существовавшей, оказывается, в самом центре Лондона, на улице Пэлл Мэлл, с 1789-го по 1805 год. Про нее грех не рассказать.
В двухэтажном роскошном здании висели 170 картин, иллюстрирующих эпизоды шекспировских пьес. Все они были сделаны английскими художниками по специальному заказу. Тем самым организаторы галереи пытались "способствовать совершенствованию искусства, создать английскую школу исторической живописи" (до этого в Англии рисовали преимущественно портреты и пейзажи). Для того чтобы галерея смогла выживать, граверы в большом или малом формате повторяли все картины, появляющиеся в экспозиции, а затем гравюры рассылались по коммерческой подписке. Причем не только в пределах Англии, но и в континентальную Европу. В 1803 году основатель галереи Джон Бойделл (John Boydell), сам гравер, а также меценат и бизнесмен, все-таки разорился, отдал галерею со всеми картинами другому, а через год вообще умер. В 1805 году картины и гравюры новый владелец продал с аукциона. Живопись, благо не была столь уж хороша, просто затерялась (только 30 холстов из 170 через некоторое время закупила галерея Тейт, главное хранилище английского искусства). Гравюры же по причине своей тиражности и популярности даже добрались до России и попали в хранилища Пушкинского музея. Откуда, теперь уже и не узнать. "Вероятно, из усадебных библиотек мелкопоместных любителей Шекспира",— говорят музейщики.
Вот эти-то гравированные "портреты" отсутствующих и даже уже несуществующих картин и выставлены в Белом зале ГМИИ. Меланхолические размышления о преходящести творений рук человеческих усугубляются знакомством с кураторским текстом, повешенным на стене и напечатанным в каталоге. Елена Гагарина пишет больше об оригиналах, чем о копиях; о живописцах, а не граверах. Пишет увлекательно, даже захватывающе.
Хочется, например, тут же пойти посмотреть на произведения странного швейцарца Генри Фюсли (Henry Fuseli), влюбленного в Шекспира и перебравшегося в Англию ради того, чтобы увидеть аутентичные постановки его пьес. "У него извращенный ум", "Ужасающе безумен, безумен, безумен, безумнее, чем когда-либо",— цитирует Гагарина мнения современников по поводу этого Фюсли. Ищешь Фюсли, а находишь Тью: Роберт Тью (Robert Thew) сделал гравюру с картины Фюсли "Гамлет и призрак". Ну, с безуминкой (Гамлет с романтическими кудрями, стремящийся к тени отца; бородатый призрак в латах, с чем-то вроде нимба над головой и с каким-то неприлично бугрящимся стальным треугольником на причинном месте). Но уж чтобы "безумен, безумен, безумен" — такого нет.
Гравюра вообще жанр тонкий, кропотливый, многодельный. Пока поцарапаешь резцом по металлу, а потом пораскрашиваешь оттиск акварелью, все безумство как рукой снимает. Да и формат у гравюры маленький, не дает развернуться творческому буйству. Потому изучать живопись по гравированным копиям, пусть подлинным,— то же самое, что всю историю искусства знать лишь по черно-белым репродукциям в учебниках. Но составить представление о покойной "Шекспировской галерее" и "оценить грандиозность ее замысла", чего требуют устроители нынешней выставки, посетителю Пушкинского музея вполне по силам. Особенно если прочесть все-таки Шекспира, а не знакомиться с ним по картинам-иллюстрациям.
АЛЕКСАНДР Ъ-ПАНОВ
Выставка открыта до 15 июля.