Вчера Мировой банк объявил, что прекращает финансирование Эстонии. Скорее всего, в ближайшее время прекратит работу его представительство в этой бывшей советской республике — мол, Эстония уже достаточно развитая страна. Мы забеспокоились. Ведь в отношениях с Международным валютным фондом Россия уже ведет себя как развитая страна, не нуждающаяся в его деньгах. Не собирается ли Мировой банк поступить с Россией так же, как с Эстонией? И обозреватель Ъ КОНСТАНТИН Ъ-СМИРНОВ поспешил задать ряд вопросов главе московского представительства Мирового банка ДЖУЛИАНУ ШВАЙЦЕРУ (Julian Schweitzer).
— Вы сменили Майкла Картера в то время, когда отношения российского правительства с Мировым банком изменились. Вам легче, как новому человеку, проводить новую политику банка или же труднее?
— Наверное, не стоит говорить об этом в терминах "сложнее" или "легче". Конечно, в определенном смысле сложнее, поскольку у господина Картера больше российского опыта. Я работал в странах Центральной Европы с переходной экономикой. И поэтому некоторые из проблем, с которыми сейчас сталкивается Россия, мне знакомы. А некоторые, конечно, нет. Разница между Россией и странами Центральной Европы значительна.
— А где вы работали?
— Если говорить об этом регионе, то в Венгрии, Польше, Румынии, Болгарии.
— А откуда приехали в Россию?
— Непосредственно перед приездом в Россию я работал в Вашингтоне и курировал вопросы, связанные с регионом Восточной Азии.
— То есть Азиатским регионом вы стали заниматься, став специалистом по Центральной Европе?
— После Центральной Европы я занимался Латинской Америкой, потом Восточной Азией и, наконец, Россией. Это в Мировом банке обычная практика.
— У вас очень богатый опыт. Каково ваше первое впечатление от нашей страны?
— Я уже бывал в России. Первое впечатление вполне позитивное, если, конечно, сравнивать с ситуацией, которая была в 1998 году.
— Вернемся в 2001 год. Совсем недавно, когда в Москву приезжал вице-президент вашего банка Йоханнес Линн, я его спросил, будет ли на переговорах подниматься вопрос о продолжении выдачи России бюджетозамещающих займов...
— Я знаю ответ. Вы понимаете, те займы, которые быстро расходуют, бюджетозамещающие займы структурного характера, которые мы раньше выделяли России, они не столь необходимы в условиях положительного сальдо бюджета. Поэтому банк и российское правительство признали тот факт, что в настоящий момент Россия не нуждается в займах подобного рода. Это вовсе не неудача, напротив, я бы рассматривал это как признак успеха.
— Правда, еще совсем недавно вопрос о новых бюджетозамещающих займах все же стоял...
— Это так. И вполне возможно, что он будет поставлен вновь. Зависеть это будет как от внешних, так и от внутренних экономических факторов.
— Реализация бюджетозамещающих займов всегда напрямую зависела от итогов регулярного мониторинга со стороны банка тех шагов, которые совершало правительство России. В связи с приостановлением практики выдачи этих кредитов не уйдет ли в историю и мониторинг?
— Мы получили просьбу правительства РФ оказать помощь в мониторинге некоторых направлений реформирования экономики, предусмотренных правительственной стратегической программой.
— Как вы оцениваете экономическое состояние России, перспективы ее роста? Правительство говорит, что хотя в этом году рост не превысит 4%, но в среднем за ближайшие 10 лет Россия будет расти на 5% в год. Насколько я знаю, у Мирового банка менее оптимистичные оценки.
— Вы знаете, всегда опасно делать какие-то предсказания, связанные с экономическим ростом. Но, несомненно, есть определенные проблемы. Во-первых, укрепление валютного курса рубля на фоне инфляции. Конкурентоспособность может и дальше снижаться, если не будут приняты определенные меры. К тому же Россия не защищена и не имеет никакого иммунитета от внешнего экономического воздействия.
— Что нужно предпринять, чтобы ситуация оставалась хотя бы на таком уровне, как сейчас?
— К ключевым элементам следует отнести стимулирование самого предпринимательства. Один из удивительных факторов, о котором нельзя не упомянуть, говоря о России,— очень слабое развитие малых предприятий. Основные внутренние инвестиции направляются в энергетику, туда же идут и иностранные инвестиции. Я полагаю, что это рискованно. Мы знаем по экономическим учебникам, что основные рабочие места создаются в секторе малых предприятий. И поэтому необходимы изменения в спросе и предложении их услуг. Нам известны трудности с доступом к земле, с получением прав собственности на нее. И еще вопрос налогообложения, который нельзя сводить к уровню налогов,— важно то, как налоговое законодательство применяется. В России множество всевозможных нормативных актов, имеет место субъективное применение юридических процедур и т. д. И для меня именно в этом основные проблемы России, которые необходимо так или иначе решить, чтобы обеспечить устойчивый рост. В противном случае Россия может пострадать от так называемой голландской болезни, когда объемы поступления иностранной валюты в страну вызывают удорожание местной валюты и уменьшают конкурентоспособность промышленности.
— Однако структурные реформы, на которых настаивает Мировой банк, тех элементов, о которых вы говорили, кроме продвижения налоговой реформы, напрямую не затрагивают...
— Видите ли, мы настаиваем прежде всего на реформировании банковского сектора. Если он не повысит свою эффективность, то Россия не сможет правильно управлять всем притоком валюты. С другой стороны, отсутствие необходимых финансовых инструментов тормозит привлечение иностранных инвестиций.
— Проблема реформирования банковской сферы обсуждалась еще до кризиса 1998 года. Кризис, естественно, ослабил банки, но в деле их реформирования ни правительство, ни ЦБ не продвинулись. Не считаете ли вы, что именно сейчас больше шансов решить эту проблему?
— Как я уже сказал, любые предсказания довольно рискованны. Однако все экономисты считают, что Россия вряд ли сможет повторить результат 2000 года — рост в 7%. А это значит, что больше нельзя терять времени, возможность для реализации реформ существует именно сейчас, а не через два года.
— Раз уж мы говорим о так называемых структурных реформах как о приоритетных для России, то это означает, что Россия выходит из-под опеки МВФ. С задачами, которые ставил фонд — ликвидация дефицитных бюджетов и стабилизация валютного курса, Россия справилась. Вы с этим согласны?
— Да, поскольку сфера ответственности или компетенции МВФ — это макроэкономика. Наша же сфера более тяготеет к вопросам структурного плана. Несомненно, после того как правительство перенесло акценты с макроэкономики на структурные реформы, получилось так, что они оказались в сфере нашей компетенции. Я хотел бы только, чтобы не было недопонимания. Мы не приостановили нашу инвестиционную программу в России. Хотя следует отметить, что акцент сместился в сторону реформирования крупных систем и институтов — таких, как казначейство, социальная сфера... Но мы и по другим ключевым направлениям осуществляем инвестиции, например в области централизованного теплоснабжения.
— Каково ваше мнение о качестве тех программ, которые готовит правительство в области реформы естественных монополий — МПС, электроэнергетики и "Газпрома"?
— Проблема в том, что нам еще нужно увидеть, что они собой представляют. Мы в последнее время не были непосредственно вовлечены в обсуждение по этим направлениям.
— Тем не менее принципиальные положения вам наверняка известны...
— Конечно, в России такие сферы, как электроэнергетика, угольная отрасль и газ, очень сложные. И ключевая проблема — как привлечь инвестиции в энергетику. Есть мрачные предсказания по поводу перспектив российской энергетики, но я не хотел бы давать конкретный комментарий по этому вопросу.
— Спустя год после отставки Мишеля Камдессю о своем уходе заявил и Стэнли Фишер, считавшийся главным идеологом МВФ. Он вынужден это сделать во многом потому, что многие его рекомендации для стран с переходной экономикой оказались неэффективными. Нет ли, на ваш взгляд, такой же проблемы и у Мирового банка? Считаете ли вы, что ваши российские проекты в целом удачны, или все же необходима в ближайшее время существенная корректировка политики Мирового банка в отношении России? Говорилось ли об этом на последней весенней сессии международных финансовых организаций?
— Мы по-настоящему сожалеем о принятом господином Фишером решении уйти в отставку, ведь он был хорошим партнером в работе над проблемами развития.
На вторую часть вашего вопроса я уже частично ответил. По нашим оценкам, 80% проектов Мирового банка реализуются в настоящее время удовлетворительно. Однако позвольте мне здесь добавить, что программа любой страны требует пристального контроля и постоянных корректировок с учетом того, как реализуется программа реформ.