Вчера Михаил Горбачев отбыл в Германию на похороны Вилли Брандта. Это стало возможным после телефонного разговора во вторник экс-президента СССР с председателем Конституционного суда России Валерием Зорькиным, который разрешил ему поездку на траурную церемонию. Свою точку зрения на отказ бывшего генсека давать свидетельские показания излагает — в общем контексте процесса о конституционности КПСС — эксперт Ъ Александр Суханов.
Можно предположить, что слабо юридически мотивированный отказ экс-президента от явки в Конституционный суд окажется первым шагом, ведущим к разрушению парадоксального образа Горби — человека, любимого Западом столь же сильно, насколько не приемлет его собственный народ. Ибо, если отказ повиноваться закону — поступок предосудительный в глазах западного либерала, то для гражданина бывшей "одной шестой" непослушание властям — некоторая доблесть или даже способ выживания.
Между тем, юридический эксперимент Горбачева выявил довольно интересные аспекты правовой ситуации в России.
Министр юстиции Михаил Федоров разъяснил, что Горбачев не имеет никаких привилегий и обязан подчиняться тому же правовому режиму, что и все прочие граждане России. Соотнеся это заявление с сообщениями о мерах, принятых против высокопоставленного отказника, рядовые россияне вправе сделать вывод, что их заграничный паспорт, открытый на выезд, также может быть во всякое время аннулирован, если, по разъяснению пресс-службы Конституционного суда, они имеют "неисполненные обязательства перед государством". Формулировка весьма обтекаемая и может включать в себя очень многое — вполне в духе "социалистической демократии", и нет ничего удивительного в том, что комментируя "Горбигейт" пресс-служба сослалась на союзное положение от 1970 г. Между тем, имеется уже "перестроечный" закон о въезде и выезде, в котором подобная норма отсутствует.
Закон о въезде и выезде 1990 г. предусматривает перечень конкретных оснований, запрещающих гражданину покидать страну. Ближе всех из них к данному случаю подходят пункты о нахождении под следствием и о неотбытом уголовном наказании. Однако формального обвинения Горбачеву не предъявлялось. Из-за финансовых сложностей введение в действие ряда разделов закона, касающихся свободного выезда, отложено до 1 января 1993 г.
Сама процедура превращения Горбачева в невыездного также проявила коммунистические морщины, скрывавшиеся под тонким слоем грима на лице российской демократической власти. Как сообщил начальник штаба погранвойск России Александр Тымко, он не получал никаких письменных приказов о задержании экс-президента из Конституционного суда или хотя бы от исполнительной власти. Ему оказалось достаточно телевизионного сообщения о решении не выпускать Михаила Сергеевича, чтобы внести его в "черный список". К счастью для экс-президента, и шереметьевские таможенники не пропустили вчерашнюю программу теленовостей и узнали, что паспорт Горбачева вновь действителен.
Приведенная экс-президентом мотивировка отказа давать показания по делу о конституционности КПСС — процесс является политическим — на первый взгляд не выдерживает критики. Всякий процесс в Конституционном суде по определению будет политическим. Замечание, что разбирательство не имеет правового характера, кажется менее банальным.
Известный деятель исполнительной власти середины XIX века Козьма Прутков говорил, что "если бы писатели были бы на что-то годны, их приглашали бы на службу". Если признать, что судьи годны на то, чтобы проверять, в данном случае, конституционность существования КПСС, то зачем такие же полномочия президенту? Иными словами, если Борис Ельцин имел право, согласно Основному Закону, издать указ от 6 ноября 1991 года о запрете КПСС, то суд просто обязан признать этот акт конституционным, и ему не нужны для этого никакие свидетели, в том числе и Горбачев. Сейчас же, приступив к проверке указов о компартии, по существу, на предмет их целесообразности и обоснованности, суд встал на другую позицию, косвенно дав понять, что президент превысил полномочия.
Можно предположить, что маститые правоведы из высшего судебного органа России нашли бы выход из этой непростой ситуации, избежав и политически невозможной реабилитации КПСС, и юридически рискованного утверждения указов (особенно от 6 ноября 1991 г.). Один из вариантов — предложить президенту подать на КПСС в суд, чтобы тот принял решение о постоянном запрете компартии. Указ же об этом признать действующим временно, до вынесения решения.Но этот путь был отрезан инициативой депутата Олега Румянцева, подавшего иск о неконституционности КПСС "в пакете" с делом об указах президента. Так как решения по встречным искам должны быть приняты одновременно, а удовлетворение ходатайства Румянцева почти неизбежно требует признать, что Ельцин превысил полномочия, может возникнуть очередная коллизия. В случае, если суд примет постановление о запрете КПСС, ему будет крайне тяжело придать этому решению обратную силу. Придется установить, каков был правовой статус партии от момента принятия указов до решения суда.
Наконец, наблюдатели могут поинтересоваться, для рассмотрения какого из двух исков, собственно говоря, нужны показания бывшего генсека? Очевидно, румянцевского, ибо для рассмотрения дела об указах свидетели просто не нужны. И означает ли происходящее, что если завтра Олег Румянцев захочет обсудить конституционность существования, скажем, моего акционерного общества или моего брачного союза, я должен буду явиться в суд и помогать депутату в этом деле?
Президент и Конституционный суд пока еще пользуются авторитетом. Но ситуация вокруг КПСС, запутанная до предела, опасна и для них. Только следование законам, а не революционной целесообразности убережет наше общество от разочарования в "демократах", строящих правовое государство.