Химики в числе ряда отраслей, ориентированных на экспорт, получили наибольшую выгоду от девальвации рубля. Однако эта ситуация обернулась для них новой проблемой — угрозой введения экспортных пошлин на фоне роста цен внутри страны. После нескольких месяцев споров цены оказались заморожены, но вопрос так и не решен до конца. Гендиректор "Еврохима" ДМИТРИЙ СТРЕЖНЕВ о новых возможностях и рисках, которые создает кризис, а также о причинах перевода головной компании группы в Швейцарию, тогда как власти активно настаивают на возвращении всего бизнеса в Россию.
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
— Несмотря на очевидные проблемы российской экономики, мы уже нередко слышим от бизнесменов добрые слова в адрес кризиса. Вы как воспринимаете ситуацию?
— Для российского бизнеса не так уж плохо, что случился кризис. Он помогает тем, кто работает, кто конкурентоспособен, а тем, кто работать не может по каким-то причинам, нет смысла помогать. Кризис улучшил глобальную конкурентоспособность наших основных активов. И мы сейчас рассматриваем возможность увеличения инвестиций в расширение производства и создание новых мощностей. Кроме того, есть шанс построить международную компанию по производству удобрений. Пока в России нечто подобное получилось лишь у нескольких игроков, например у "Вымпелкома", ТМК, ЛУКОЙЛа.
— Скоро будет запущен ваш первый калийный проект. Его параметры остались прежними?
— Наверное, мы сильно удивили участников рынка, когда решили серьезно заняться калием в 2005 году, купив месторождение в Волгоградской области. Сегодня жизнь подтверждает, что мы двигаемся в правильном направлении. "Еврохим" планирует, пусть и с небольшой задержкой, в 2017 году начать производство калия. Параллельно мы реализуем еще один проект в Пермском крае, строим Усольский калийный комбинат с началом производства также в 2017 году. Каждый год мы будем увеличивать объемы выпуска на 1-1,5 млн тонн, иногда до 2 млн тонн с выходом на проектную мощность более 8 млн тонн в 2022-2023 годах. Есть возможность, и мы это обсуждаем, еще увеличить мощности, решение может быть принято в ближайшее время. Фактически за десять лет, реализовав два greenfield-проекта с общими инвестициями $8-9 млрд, компания получит чуть менее 15% мировых мощностей, и мы войдем в так называемый клуб больших игроков отрасли, став единственной компанией вне Северной Америки, которая делает все виды удобрений. Накопленные инвестиции составляют около $3 млрд. Мы видим шанс построить идеальную бизнес-модель.
— Что изменится при этом в компании?
— Мы приняли решение о реорганизации бизнеса. Головная компания группы, зарегистрированная в Швейцарии (в кантоне Цуг), теперь осуществляет стратегическое управление, работает на рынках капитала и владеет и управляет дочерними структурами по всему миру: Россия, СНГ, Европа, Китай и др. Московская компания "Еврохим", ее дочерняя структура, отвечает за бизнес в России и СНГ. Наша цель — войти в пятерку крупнейших мировых производителей минеральных удобрений с глобальным присутствием.
— Что может помешать?
— Наши калийные активы глобально конкурентоспособны, а азотные и фосфорные — только для ограниченных рынков: Россия и Европа (с существенным риском введения санкций для российских производителей). Бизнес-модель требует инвестирования в приобретение или строительство активов по производству азота и фосфора за рубежом. При реализации крупных проектов мы должны иметь возможность использовать в полном объеме налоговые льготы и преференции по финансированию, предоставляемые заинтересованными странами нашим глобальным конкурентам.
Последние изменения в условиях ведения бизнеса в России крайне негативно влияют на возможность успешной реализации бизнес-модели. Существенно ограниченны рынки заемного капитала (запредельные ставки российских банков и невозможность получения новых кредитов за рубежом), и практически полностью отсутствуют долгосрочные инвесторы на рынке акционерного капитала. Невозможно сформировать полноценную штаб-квартиру в России и штат квалифицированного персонала для работы на глобальных рынках. В головной компании из 300 человек только десять иностранцев при 3-4 тыс. иностранных граждан, работающих в "Еврохиме". Кроме этого, последние изменения в законодательстве существенно увеличивают риски при реализации международных проектов российскими компаниями.
— Перевод головной компании за рубеж идет вразрез с правительственным курсом на деофшоризацию. Не могут ли у вас в связи с этим возникнуть проблемы?
— Ни в коей мере. Патриотизм должен подтверждаться делами, а не словами. С моей точки зрения, патриотизм для бизнеса — это прямые инвестиции в экономику России, в создание новых производств в нашей стране. Новые современные заводы — это и налоги, и рабочие места, и достаток наших граждан. Чтобы экономика нашей страны заняла достойное место в мире, надо сделать очень много. Руками и конкретными делами, а не словами или лозунгами.
— По итогам года почти все производители удобрений получили убыток. В чем основные причины?
— Отрасль удобрений ориентирована на экспорт, наша кредитная задолженность в основном в валюте. Чистый долг составляет $2,7-2,8 млрд. При снижении курса российской валюты упала себестоимость производства и улучшились результаты, но переоценился валютный долг. Так что по итогам 2014 года мы получили убыток по МСФО. В течение трех-четырех лет это будет компенсировано более высокими доходами. Основная задача сейчас — сохранить стабильность экономики, чтобы не было резких колебаний.
— Каковы основные ковенанты по кредитам? Какое ограничение по соотношению долг / EBITDA?
— Мы при всей нашей агрессивности в бизнесе крайне консервативны в финансах, и для нас коэффициент 2,5 — это некая красная линия. Мы к ней приближались, но сегодня у нас комфортный показатель задолженности из-за роста выручки на уровне менее 2.
— Как вы надеетесь сохранить долг на уровне $3 млрд?
— Планируем привлекать для инвестиций связанные кредиты, отдавая старые займы, планируем новые, замещающие. Рассчитываем уговаривать банки продлить кредитные линии, используя в том числе наш новый статус. К тому же появляются новые возможности, в частности, мы получаем достаточно хорошие доходы в Европе и можем финансировать наши торговые операции, используя новую материнскую компанию Eurochem AG. Ее менеджмент уже сформирован, сейчас мы активно работаем, чтобы эти новые возможности задействовать. Без этого есть существенный риск сокращения кредитных линий.
— С конца прошлого года производители удобрений пытались договориться с аграриями об уровне внутренних цен. Правительство угрожало химикам пошлинами. Как развивается ситуация?
— Когда в августе началось резкое снижение национальной валюты, мы продавали свою продукцию в России дешевле, чем на экспорт, сдерживая рост цен. При этом рублевые цены на удобрения росли. Сельхозпроизводители, также связанные с мировым рынком продовольствия, параллельно поднимали цены на свою продукцию. Динамика роста цен была сопоставимая, и удобрения не оказывали негативного влияния на их экономику. Затем правительство, опасаясь резкого роста цен на зерно, ввело на него экспортные пошлины. Кроме того, резко снизились прогнозы на урожай из-за плохих погодных условий. К нам появились вопросы.
После долгих и конфликтных переговоров с заинтересованными сторонами мы пришли, с моей точки зрения, к разумному компромиссу. На сезон весенних полевых работ (с февраля по май) производители удобрений заморозили цены на уровне 15-20% ниже экспортных. Отдельным регионам с неблагоприятными почвенно-климатическими условиями мы поставляем удобрения с дополнительной скидкой. Это оптимальное решение, но оно не может быть долгосрочным, на перспективу надо выработать постоянные правила работы на внутреннем рынке. Я надеюсь, с марта по июнь мы сможем это сделать. Позиция производителей минеральных удобрений простая и понятная. Мы за рынок и удобрений, и зерна без экспортных ограничений. Только такая модель позволит нам быть заинтересованными в расширении продаж на внутреннем рынке, а сельхозпроизводителям — вкладывать деньги в увеличение производства зерна с целью обеспечения как внутреннего рынка на приемлемых условиях, так и экспортных объемов. При этом государство для регулирования рынков может использовать давно существующие и положительно зарекомендовавшие себя институты: сезонные закупки зерна, гарантии минимальных закупочных цен и субсидии для сельхозпроизводителей.
— Продолжает ли стоять вопрос о введении экспортных пошлин в размере 35%?
— Нет. Этот вопрос ставили как метод нажима на нас в дискуссии. Минпромторг такой вариант не поддерживал, исходя из логики, что мы большой экспортер и инвестор.
— Также обсуждается вопрос о скидках на сырье для производства части сложных удобрений, которые поставляются на внутренний рынок. "Уралкалий" и "Уралхим" уже заявили, что не согласны с таким вариантом. Вы готовы на него?
— Тут "Еврохим" тоже за рынок. Нам, как компании, работающей в России, надо продавать внутри страны дешевле, чем на экспорт, и давать нормальные преференции внутренним производителям и покупателям. Мы за такую практику. Хотя рынок не всегда гарантирует доходы, были периоды, когда мировые цены падали и мы работали в убыток. Это риск, который берут на себя предприятия, принимающие решения об инвестировании, и это нормально. Но есть и другой метод — директивное назначение цен, который, во-первых, непонятен, во-вторых, несправедлив. У нас было много отраслей, которые начинали регулировать, чтобы было подешевле, а потом оказывалось, что так получается только дороже.
— Сколько вы поставляете в Россию?
— Весь российский рынок составляет 6-7 млн тонн удобрений в год, доля "Еврохима" — 25-30%. Сейчас по отгрузкам на внутренний рынок находимся на уровне предыдущего года, в 2014 году было поставлено на 10% больше, чем в 2013-м. Надеемся, что те меры, которые мы приняли с Минсельхозом, позволят поддержать спрос при условии своевременного финансирования, но опять вопрос упирается в деньги. Если у вас их нет, неважно, сколько стоят удобрения.
— Какова ситуация на мировых рынках удобрений, будет ли она меняться в 2015 году?
— Прошлый год был неплохим и для азота, и для фосфора. По калию происходил медленный рост цен после разрушения совместного сотрудничества "Беларуськалия" и "Уралкалия". В этом году цены на калий продолжат медленный рост, по азоту и фосфору продолжается агрессивное инвестирование и будет небольшое давление на цены — они слегка снизятся по отношению к 2014 году. Нам с точки зрения нашей конкурентоспособности помогает слабый рубль. Если бы не было этого фактора, стало бы уже достаточно тревожно с точки зрения экономики проектов.
Идет процесс глобального перемещения производства в регионы с более привлекательными условиями. Дополнительно это усиливается необходимостью замены устаревших выбывающих мощностей. Спрос на удобрения умеренно растет на 2-3% в год. На развитых рынках (США, Западная Европа) при стабильном объеме потребления меняется структура спроса в сторону премиальных и специальных продуктов. Ряд рынков (Индия, Китай) достигли пика потребления. Существуют растущие рынки, например Латинская Америка, Восточная Европа и Африка.
— Что будет с калийным рынком к тому моменту, когда вы введете два своих проекта?
— По калию в мире в 2016-2018 годах должны быть введены всего несколько новых проектов — два "Еврохима" и еще один в Канаде. Есть возможность увеличения производства у компании Potash Corp., крупнейшего мирового производителя. Остальные производства работают близко к предельной нагрузке, а рынок будет расти на 1-1,5 млн тонн в год. Так как после кризиса цен на калийном рынке два года назад инвестиции в новые мощности приостановлены или заморожены по всей индустрии, мы себя достаточно комфортно чувствуем.
— Какая у вас будет себестоимость добычи калия?
— Мы планируем достичь себестоимости лучших мировых конкурентов. Хотим построить такое же предприятие по экономике, как "Уралкалий", но оно будет новым, с меньшими эксплуатационными расходами. Поэтому мы рассчитываем на более низкую себестоимость.
— Заменить "Уралкалий" в партнерстве с Белоруссией не хотите?
— Мы готовы со всеми разговаривать, не только в России, но и с коллегами во всем мире в рамках наших принципов: справедливость, разумность и законопослушность, чтобы не раздражать антимонопольные органы. Но, как показывает история, все равно в этих разговорах о сотрудничестве все думают о своих интересах, и конкуренции никто не отменял.
— За последние десять лет на российских калийных шахтах произошло несколько крупных аварий. Вы учитываете этот опыт при строительстве рудников?
— Калийная промышленность достаточно рисковый бизнес. В среднем была потеряна каждая седьмая шахта из-за затопления, ведь калий — легкорастворимый в воде минерал. Мы, естественно, заинтересованы в том, чтобы минимизировать эти риски, но никак не можем довести их до нуля. Мы используем все доступные мировые технологии и экспертизу и вряд ли бы реализовали проект, опираясь только на российский опыт.
— В какие проекты, кроме калийных, "Еврохим" будет инвестировать в 2016-2017 годах?
— Больше половины вложений пойдет в калий, плюс планируем решить для себя вопрос дефицита сырья. Сейчас он составляет порядка 1 млн тонн аммиака и 1 млн тонн апатита с учетом планов по дальнейшему развитию. Поэтому помимо модернизации существующих мощностей хотим построить новый проект на 1 млн тонн аммиака в Кингисеппе. Начать финансирование и строительство планируется уже во втором квартале. Также мы начинаем строительство химического комплекса в Казахстане, который позволит ликвидировать дефицит фосфорного сырья. В этом году завершаем вложения в первую часть — рудник. К 2020 году мы планируем делать порядка 4 млн тонн аммиака, 5 млн тонн фосфорного сырья или концентрата и к 2022-2023 годам иметь мощности более 8 млн тонн по калию и перерабатывать все это на своих предприятиях. Плюс к этому добавлять конкурентоспособные фосфорные и азотные предприятия по всему миру.
У нас есть также серия проектов среднего размера — например, первыми в стране мы построим производство пористой селитры в Новомосковске в третьем квартале. Также закончили уникальную реконструкцию аммиака в "Невинномысском азоте": первоначальный проект с производительностью 1 тыс. тонн в сутки довели до объема выпуска 2 тыс. тонн в сутки. Будем готовить еще ряд похожих проектов, они в стадии обсуждения.
— Рассматриваете какие-то приобретения?
— В России и СНГ нас могут заинтересовать несколько предприятий, чтобы полноценно присутствовать на рынке. Мы с удовольствием реализовали бы программу инвестирования в расширение белорусского "Гродно азота", ведем переговоры с правительством страны о возможном участии. Но это сложно. Основной вопрос в цене. Также мы заинтересованы в приобретении какого-нибудь предприятия в Поволжье, потому что пока не присутствуем там. Больше в России нам, наверное, не позволят купить, потому что доля рынка у нас порядка 30%.
— В "Еврохиме" работает много иностранцев. Возникали ли проблемы в связи с санкциями?
— У нас предприятия более чем в 15 странах, на них работает 3-4 тыс. нероссийских граждан, большая часть — в ЕС. Для определенной работы мы пытаемся найти наилучшего сотрудника, а не смотрим на гражданство. Если в Китай приезжает человек и помогает что-то улучшить, обеспечивает больший объем выпуска, этому только радуются. В Бельгии, когда русских людей берут на работу, все радуются, а в России почему-то это может вызывать вопросы. Наша страна по большому количеству производств далека от нормального состояния. И есть два метода: либо все изобретать, либо все-таки использовать наилучший доступный опыт.
Когда в России работает международная компания, которая получает через своих работников необходимую экспертизу, это оптимальный метод. Плюс привлечение иностранцев позволяет нам знать, как работают люди, в том числе наши конкуренты, за границей. Но в Россию нелегко привлечь иностранцев, потому что надо либо платить очень высокую зарплату, чтобы была мотивация, либо специально оговаривать дополнительные преференции. Поэтому мы используем в России в основном иностранцев--носителей уникального опыта. Например, строительство калийных предприятий в Волгоградской области и Пермском крае возглавляет человек, который перед этим отвечал за подобные объекты в Potash Corp. У нас за последние 20-30 лет шахты строились только в Белоруссии с другой экономикой, у "Еврохима" таких компетенций не было. При этом объект фантастически сложный с точки зрения технологий.
— В прессе появились обвинения в адрес "Еврохима" о том, что иностранцы в менеджменте и совете директоров могут получить доступ к государственным секретам. О чем идет речь?
— Насколько мне известно, ни один человек в московском офисе не имеет доступа к сведениям, составляющим государственную тайну, это относится и к членам совета директоров.