Кинопремьеры этой недели посвящены межнациональным отношениям, на которые можно посмотреть с двух жанровых сторон: сентиментально-мелодраматической в фильме «Самба» (Samba) — о взаимной симпатии француженки и сенегальского иммигранта, и сказочно-трагикомической — в российской криминальной комедии «Ч/Б» о дружбе молодого националиста с мертвым грузином. Из необычных новинок кинорепертуара стоит отметить еще одну картину о непростых мужских отношениях — документальный триллер «Сын ХАМАС» (The Green Prince) о сотруднике израильской разведки и его палестинском информаторе.
Фото: TF1 Films Production
Фото: RSS Production
«Самба» (реж. Оливье Накаш, Эрик Толедано)
В анемичной французской мелодраме «Самба» режиссерская парочка Оливье Накаш и Эрик Толедано второй раз пытается проэксплуатировать выдающегося по физическим параметрам сенегальского молодого человека по имени Омар Си, который четыре года назад уже сделал им кассу в комедии «1+1» (Intouchables). Тогда авторы спаривали фактурного брутального сенегальца с богатым паралитиком в исполнении Франсуа Клюзе, который из любви к экстриму нанял себе в сиделки наглого чернокожего гопника и тем самым резко повысил качество своей однообразной инвалидной жизни. В «Самбе» аналогичный фокус пытается проделать физически вроде бы здоровая, но нервно истощенная героиня Шарлотты Генсбур — она буквально не может оторвать глаз от молодого негра, с которым знакомится в каком-то иммигрантском департаменте, где парадоксальным образом пытается отдохнуть от изнурительной работы в рекрутинговом агентстве.
Поклонники комедии «1+1», скорее всего, будут разочарованы «Самбой» — в отличие от бесхитростного, но бойкого фильма с жизнелюбивым инвалидом, новая картина французского тандема то и дело норовит зачахнуть на корню, как и сама унылая героиня картины. При одном из первых ее появлений на экране у нее из ридикюля вместе со злаковым батончиком вываливается гигантский арсенал снотворных таблеток, и ощущение, что авторы потихоньку пичкают тебя каким-то подслащенным феназепамом, уже не оставляет на протяжении всего фильма. Он только первые полминуты выдерживает энергичный ритм латиноамериканского танца самба, в честь которого назвали героя Омара Си, живущего в постоянном страхе депортации и своему зажигательному имени не слишком соответствующего.
Присутствие артхаусной артистки Генсбур, рассуждающей с кислой миной о «внутреннем выгорании», придает всему фильму легкий налет фальшивой интеллектуальности, и один из эпизодов можно даже считать косвенной отсылкой к «Нимфоманке» Ларса фон Триера, где героиня Шарлотты Генсбур пускается во все тяжкие. Тут она явно тоже к этому стремится, но и у нее силенок маловато, и у режиссеров не хватает смелости сыграть хотя бы на контрасте черной и белой кожи в эротических сценах, если не на разнице чахлого европейского и витального африканского менталитетов.
«Ч/Б» (реж. Евгений Шелякин)
Гораздо бодрее выглядит контраст между «белым» русским (Алексей Чадов) и «черным» грузином (Мераб Нинидзе) в «Ч/Б» — кинодебюте телевизионного режиссера Евгения Шелякина, недооцененном на прошлом «Кинотавре», где картина была в конкурсе, но показалась, видимо, слишком легкомысленной и не получила хотя бы приза жюри прокатчиков. Между тем зрительский потенциал тут налицо, не говоря уже о полезном воспитательном месседже насчет межнациональной толерантности, которой учится герой Алексея Чадова, вынужденный терпеть присутствие кавказского ангела-хранителя в лице застреленного им персонажа Мераба Нинидзе.
Эта искусственная сказочная завязка ничуть не мешает авторам фильма в создании вполне реалистической картины русского абсурда, в которую прекрасно вписываются и ветеран грузинского кино Кахи Кавсадзе в роли мудрого селянина с двустволкой, отстреливающегося из-за забора от гостей на «Бентли», и отделение полиции, всем составом играющее в мафию от нечего делать, и криминальный авторитет в исполнении Сергея Маковецкого, считающий главным оскорблением сомнения в его литературной эрудиции и двигающий сюжет с помощью цитат из всемирной классики, и драгоценного антикварного сейфа, якобы принадлежавшего Гоголю.
«Сын ХАМАСА» (реж. Надав Ширман)
Звучащая в «Ч/Б» в качестве универсального жизненного совета псевдовосточная мудрость «Нормально делай — нормально будет» вполне могла бы послужить эпиграфом и к картине «Сын ХАМАС» Надава Ширмана, одному из самых популярных документальных фильмов прошлого года, в нашем прокате, к сожалению, утратившему романтическое название «Зеленый принц». Оно относится к одному из двух главных героев, Мосабу Хасану Юсефу, сыну одного из основателей палестинской террористической организации «Хамас», который долгие годы служил информатором израильской разведки. Израильские спецслужбы в фильме представляет завербовавший Мосаба Гонен бен Ицхак, долгие годы курировавший «Зеленого принца» и как-то с ним внутренне сроднившийся.
Визуально «Сын ХАМАС» никакими особыми художествами не блещет и сводится к чередованию двух говорящих голов — разведчика и стукача, разве что иногда для разнообразия в кадре появляется чья-то тень на стене, как бы намекающая, что как бы герои ни откровенничали, самое главное все равно останется скрыто за кадром. Кроме того, пару раз автор расщедривается на панораму по оливковой роще, когда бедный Мосаб Хасан Юсеф сравнивается с оливковым деревом, за которым его куратор долгие годы ухаживал, чтобы оно приносило правильные плоды в виде предотвращения терактов.
Назвать это зрелище очень увлекательным было бы некоторым преувеличением, но, втянувшись, находишь определенный интерес в наблюдении за тем, с какой неизбежностью заложенная в том или ином человеке степень подлости прекрасно считывается на его лице, как и обусловленная этой подлостью глубина того самого «внутреннего выгорания», о которой так возвышенно квохтала Шарлотта Генсбур в «Самбе». В «Сыне ХАМАС» один из героев всем своим видом предлагает единственный действенный рецепт от этого «выгорания», неожиданно проявляя под суровой внешностью разведчика ужасно обаятельное нутро романтика, влюбляющегося во все, что он делает,— пусть даже это такое этически сомнительное занятие, как заставить не очень умного и смелого молодого человека стучать на родного папу.