Сегодня исполнилось бы 75 лет Мэрилин Монро. Этот юбилей пришелся на дни, когда в России чествуют ее почти сверстника, младшего на два года Энди Уорхола.
Уорхол тиражировал Монро (Marilin Monroe) среди прочих имиджей потребительского мира. Уже тогда Мэрилин была легендой, потом легендой стал сам Уорхол. И тот и другая до своей смерти были известны в России в основном через наших медиаторов. Первая и единственная картина с участием Монро — "В джазе только девушки" (Some Like It Hot) — появилась на советских экранах, когда актрисы уже не было в живых. Ранняя смерть по-новому высветила и жизнь Монро, которая, если б не ушла в расцвете славы, осталась бы одной из многих голливудских секс-бомб того периода. Благодаря смерти она стала жертвой и богиней, к тому же смерть была окружена загадкой.
Советским людям было заочно жаль эту американскую душечку, напоминающую хорошенькую продавщицу из магазина. Таинственную Грету Гарбо или царственную Марлен Дитрих не пожалеешь. Но жалость надо было привести в соответствие с законами классовой борьбы. Монро объявили жертвой капитализма и сопутствующих ему пороков. Андрей Вознесенский писал: "Я Мэрлин, Мэрлин, я героиня самоубийства и героина". И потом обобщал: "Невыносимо, когда насильно, а добровольно — невыносимей".
Почти в каждой статье, посвященной Монро, подчеркивалось, что она играла Грушеньку в "Братьях Карамазовых" и ходила в студию Ли Страсберга, чтобы научиться работать по системе Станиславского и стать серьезной актрисой. Так чужую легенду подверстывали к российским понятиям. Однако народ любил ее не за это. В 60-е годы фотографии Монро из польских журналов висели в парикмахерских как образцы макияжа, а брак актрисы с Артуром Миллером придал ей весу в глазах интеллектуалов.
Подобно Хемингуэю, другому идолу той эпохи, Монро как объект культа объединила мужчин и женщин, элиту и плебс. Но увлечение Хемингуэем прошло, а Монро сохранилась в иконографии культуры как почти что вечная ценность. Менялись моды, стили, женские типы, но Монро с ее несовременной внешностью и фигурой оставалась неизменным эталоном женственности, сексуальности, судьбы.
Монро стала у нас героиней фольклора: российский масскульт обогатился неологизмом "Мэрилин Мурло", российский авангард — гротескной фигурой Владика Монро.
В России любили рано ушедших — Жерара Филипа, Збигнева Цыбульского и даже, совсем не зная его, Джеймса Дина. Перенимали прически "бабетты", дубленки "а-ля Анук Эме", черные очки зарубежных кумиров. Мэрилин Монро было нельзя подражать. Ее любили не сентиментально и восхищались бескорыстно; уважали за ее роль в истории. Уже сравнительно недавно в программе "Итоги" прозвучала сенсационная сплетня о том, что якобы известный советский разведчик входил в кабинет Джона Кеннеди с секретными документами через спальню Монро. Другая версия легенды гласит, что Мэрилин была мадонной сатанинской секты. В общем, не просто кукла, а серьезный уважаемый человек.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ