СПЧ просит Генпрокуратуру проверить данные о пытках Дадаева и Губашевых. Глава постоянной комиссии Совета по правам человека Андрей Бабушкин обсудил ситуацию с ведущим "Коммерсантъ FM" Маратом Кашиным.
Подозреваемый в убийстве политика Бориса Немцова Заур Дадаев на заседании Басманного районного суда.
Фото: Сергей Бобылев, Коммерсантъ / купить фото
По словам главы постоянной комиссии Андрея Бабушкина, который посетил СИЗО "Лефортово", проверку информации о насилии над арестованными необходимо поручить лицам, не связанным с расследованием уголовного дела. Во вторник подозреваемые в убийстве Бориса Немцова Заур Дадаев и Шагид и Анзор Губашевы заявили о своей невиновности.
— Вы были в СИЗО накануне, общались с подозреваемыми, расскажите о ваших впечатлениях. Правда ли, что они показывали вам некие следы, возможно, это были следы побоев?
— Вы знаете, я не могу, конечно, давать оценку, виновны эти люди или невиновны, мне трудно давать оценку их словам, потому что мы не обсуждали с ними уголовное дело. Но три вещи вызвали мою очень серьезную обеспокоенность. Во-первых, это множественные следы применения насилия по крайней мере у двоих из них, во-вторых, это их слова о том, что в отношении них применялись недозволенные методы воздействия: лица, которые их задержали, им не представились, двое суток их держали без еды, звонить не дали, давали воду только несколько раз, допускались иные нарушения. Ну и в-третьих, это, конечно, ситуация с адвокатами. Когда мы беседовали с Зауром Дадаевым, он не знал о том, что его родственники приглашали ему адвоката, и, естественно, ни от какого адвоката он не отказывался. Поэтому мы полагаем, что данные факты должны быть проверены, и им должна быть дана надлежащая правовая оценка со стороны компетентных государственных органов.
— Это правда, что заключенные жалуются не на условия пребывания в СИЗО, вроде бы их там все устраивает, а как раз на пытки, избиения, которые этому предшествовали, то есть это было во время задержания и этапирования?
— Да, все трое сказали нам одно и то же, что с момента задержания их жизнь можно разделить на два этапа. Второй этап — это их попадание в ИВС на Петровке, а затем следственный изолятор "Лефортово", где их права не нарушались, где отношение к ним было человечным, гуманным, и, в общем-то, каких-либо претензий, жалоб они не имеют. И первый этап – это с 5 по 7 число, когда они были задержаны неизвестными лицами, находились в неизвестном помещении. Им сразу не предъявили обвинения, и потом в результате недозволенных методов воздействия, по их словам, один из них дал признательные показания. Поэтому мы можем сказать о том, что в наш адрес поступили действительно заявления о применении пыток.
— Как проверка по этим жалобам может повлиять на ход следствия? Мы с вами сегодня ссылаемся на статью в "Московском комсомольце", здесь напоминают о том, что применение силы при этапировании особо опасных подозреваемых считается допустимым по российскому законодательству.
— Нет, вы знаете, это не совсем так. Конечно, применение силы может быть правомерным не только при этапировании, но и при задержании, и при, скажем, нахождении человека в местах принудительного содержания, например, он накинулся на сотрудника, почему сотруднику не применить физическую силу? Но в данной ситуации мы говорим об избыточном применении физической силы и, кроме того, о применении тех спецсредств, которые не предусмотрены действующим законодательством, например, таким спецсредством явились маски, надетые на задержанных, что, в общем-то, ни одним законом, ни одним нормативным актом какого-либо российского силового ведомства не предусмотрено. А о том, как это повлияет на итоги уголовного дела, мне сложно сказать, понимаете, если будут найдены убедительные доказательства причастности этих людей, не связанные с их признательными показаниями в эти первые два дня, не производные от показаний Дадаева, тогда мы можем сказать, что да, правоохранительные органы сработали профессионально, мастерски, раскрыли тяжкое преступление. Если же все будет основываться на этих показаниях, полученных с подставными адвокатами в течение первых двух дней, я думаю, что в этом случае, наверное, надо подумать об отставке тех должностных лиц, которые причастны к этому делу.
— Если судить по публикациям и по тем скудным данным, которые мы получаем от следствия, обвинение строится не только на признательных показаниях Дадаева, но и на различных фото- и видеоматериалах.
— Вот на это вся надежда, потому что, вы знаете, я такой человек, мне хочется доверять правоохранительным органам, мне очень хочется верить, что в них работают, по таким делам, по крайней мере, профессионалы высочайшего класса. И тем более странно для меня, зачем нужно было так с этими людьми поступать в течение первых двух дней. Хорошо, допустим, телесные повреждения они сами себе каким-то образом нанесли, представим себе, что даже ноги себе поцарапали каким-то невероятным образом, хотя вот те повреждения, что мы видели, они на причиненные людьми в результате приступа самовредительства не похожи. Но зачем такие хитрые маневры с адвокатом? Зачем человека лишать того адвоката, которого пригласили родственники? Если этот адвокат каким-то образом связан с противоправными силами, которые могут, скажем так, недозволенными способами осуществлять защиту, так об этом надо сказать, и такого адвоката не допускать. А хитрость и обман с адвокатом вызывают серьезные вопросы к этической, юридической чистоте следствия.
— Объективности ради процитирую еще одну фразу из статьи "Московского комсомольца" о том, что тактика оправдания со ссылкой на запрещенные методы воздействия крайне распространена среди обвиняемых. На ваш взгляд, как вы думаете, лукавит Дадаев, может быть, он преувеличивает как-то степень нанесения ему повреждений?
— Мне трудно сказать, опыт общения с сотнями людей, оказавшимися в такой ситуации, как Дадаев, приучил меня к тому, что здесь не надо давать легковесные оценки и суждения. Я могу сказать только одно: выдумывает Дадаев все эти вещи или говорит правду, они должны быть проверены, проверены людьми объективными, которые будут иметь поддержку на самом верху и на которых никто и никогда не сможет надавить. И только тогда мы можем сказать: "Да, Дадаев, он ввел членов ОНК в заблуждение" или "Нет, увы, к сожалению, Дадаев говорил правду, и люди, которые его задерживали, они явно вышли за рамки законодательства". Но здесь дело все в том, здесь надо понимать одну важную вещь, что если есть объективные доказательства, не связанные с показаниями Дадаева этих первых двух дней, то все усилия Дадаева не имеют ни малейшего значения, они никак не повлияют ни на выводы следствия, ни на выводы суда. Я думаю, что Дадаев, человек, который 11 лет прослужил сам в правоохранительных органах и дошел до заместителя командира батальона "Север", да, он прекрасно эти вещи понимает.