В Концертном зале имени Чайковского (КЗЧ) выступил всемирно известный армянский музыкант Дживан Гаспарян (дудук). 73-летний профессор Ереванской консерватории, лауреат голливудской награды "Золотой глобус" и один из лидеров современной World music играл в сопровождении ансамбля народных инструментов.
На концерт Дживана Гаспаряна армяне шли семьями и целыми кланами. Они до самого потолка заполнили просторный зал имени Чайковского. Цветы выносились охапками. Дарили дети и подростки, зрелые люди и старики. Последний раз такой ажиотаж в КЗЧ наблюдался на концерте американского "Кронос-квартета", одного из звездных партнеров Дживана Гаспаряна в его выступлениях за рубежом. Глядя на приветливого Гаспаряна в уютном сюртуке, не верилось в возможность альянса между армянским фольклористом и рейтинговыми лидерами академического шоу-бизнеса. Тем не менее это правда.
Гаспарян вообще довольно резко попал из искусства братских республик к Майклу Бруку и Байану Ино. Изучая в Москве 1988 года грамзаписи музыки народов СССР, модные гастролеры пригласили Гаспаряна в Лондон, где коммуникабельный маэстро тут же пошел по рукам. После пропагандиста этнической музыки Питера Гэбриела он попал к соул-певцу Лайонелу Ричи. Колесил по странам и континентам, менял экспериментальные лондонские студии на голливудские, возвращался обратно. После фильмов "Русский дом" и "Ворон", "Календарь" и "Сейдж" Гаспаряна взяли озвучивать "Онегина" и "Гладиатора". За последний саундтрек музыкант получил "Золотой глобус". Причем Голливуд награждал его не только за игру, но за соавторство лучшей музыки к фильму 2001 года.
На московском концерте эта мелодия звучала, ничем не отличаясь от других сыгранных Гаспаряном и его ансамблем в количестве 18 штук. Все задумчивые и красивые — в общем, медленные и внешне довольно скромные. Дудук оказался инструментом не очень подвижным (диапазон всего полторы октавы), зато теплым по тембру. Сам Гаспарян сравнивает его с виолончелью — привычка, видимо, обусловленная долгим вращением в консерваторской среде. Но загадка инструмента в другом.
Смысл поделки из персиковой ветки, скорее всего, объясняется общей предрасположенностью армян к рукотворной семейной поэзии. Семья в Армении — больше, чем семья. Авторитет старшего там сопряжен с искусством, смысл которого — дарить свою мудрость, а не настаивать на ней. Младшие впитывают ее всю без остатка. Так они и играют на дудуке в одиночку, вдвоем, втроем. Фон к занятию — тишина. Предрасположенность — взаимное уважение. Настроение простоты и порядка сообщает играющим особенную близость, оттого и некоторая минорная грустинка.
Под довольно простые аранжировки для трех дудуков, кеманчи (струнный инструмент), доола (барабан) и кануна (подобие гусель) народ в зале просто рыдал. Дело было не только в сентиментальности или ностальгии. Гаспаряновская лирика предстала альтернативой мультизвуковому террору, сопровождающему население мегаполисов вообще.
Это терапия. В мире, перегруженном информацией, в том числе и звуковой, искусство Гаспаряна предоставляет душевное убежище. Интустрия World music потратила долгие годы, прежде чем нашла Гаспаряна и его дудук. А уж найдя, кажется, впервые не стала отсекать руки и ноги от цельного явления и переделывать его на свой постмодернистский лад, смыкая индустриальное сознание с периферийным.
Впрочем, дудук и захочешь — не переделаешь. Маленький, но гордый, он оказался настоящей трубкой мира, лучшим из доказательств, что время разбрасывать камни в музыке народов мира прошло.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ