В Москве прошла церемония вручения Международной премии имени Михаила Шолохова в области литературы и искусства. Международное сообщество писательских союзов наградило своих верных друзей. Но главным героем собрания на Поварской стали даже не лауреаты, а "наш дорогой и любимый Михаил Александрович".
Для начала меня сразу поздравили с шолоховским днем рождения. Непонятно только было, как на это отвечать. Оказалось, надо было просто похлопать. Этот русский обычай происходил с дурной повторяемостью на протяжении всей церемонии: каждые десять минут были длинные продолжительные аплодисменты, переходящие в пожилую овацию.
Литераторы старшего поколения, ни за что не желающие расставаться со своим славным прошлым, словно сговорились держаться за Шолохова как за последний оплот советской словесности. Юрий Бондарев так и начал свою вступительную речь: Шолохов — "ковчег истинного" в море "диких нравов и брезгливости к России" (которые особенно демонстрируют нынешние кино и литература). Бондарев со сдержанным умилением напомнил, что в этом же зале Шолохов выступал, будучи секретарем Союза писателей СССР, в "незабываемую пору созревания и восхождения великой советской литературы". Тогда Шолохов неизменно проявлял неуступчивость в отстаивании истины (добавим от себя: требуя репрессировать Даниэля и Синявского без суда). "Его пример и нам наука",— завершил свою речь Бондарев. Совершенно зря, потому что у Пушкина там дальше "...какая скука", а есть еще переделка без первого "к" в последнем слове.
Шолоховская премия казалась дурной пародией на премию солженицынскую (кстати, один из лауреатов, Виктор Бушин, даже с какой-то оголтелостью отделал Валентина Распутина за предательство национальных интересов в форме приема премии от Солженицына). Никаких номинантов, процесс выбора остается закулисным. К моменту начала церемонии имена лауреатов уже известны. В их честь зачитывается речь, сочетающая образную насыщенность с попутными упреками в адрес нынешней действительности. На этот раз досталось умеренно — "некоторым господам демократам". Правда, в случае с солженицынской наградой глава жюри хоть и выбирал из далекого прошлого, но таких писателей, о которых все-таки целый час говорить не стыдно. А тут приходилось сильно тянуть одеяло в сторону классика, чтобы хоть как-то прикрыть художественную бедность премируемых.
Все собравшиеся производили впечатление плотно сплоченной компании и, наверное, хорошо знали друг друга, но для премии не помешало бы, если бы лауреаты просто немного рассказали о себе. Но этого не произошло, в основном все использовали выступления для агитации и пропаганды. Собравшиеся узнали, каким кровавым было последнее десятилетие и в какой опасности находится русский этнос.
Лауреатами в этом году стали президент Приднестровской Молдавской республики Игорь Смирнов, украинский поэт Борис Олейник, писатели Владимир Гусев, упомянутый Владимир Бушин и народный художник России Виктор Иванов. Поощрительными наградами были отмечены также художники Сергей Харламов и Юрий Ребров.
Награждение президента Смирнова казалось совершеннейшим курьезом, потому что иначе как за форсирование Днестра тут неясно за что награждать. Но он, к счастью, написал книгу "Жить на земле нашей", что уже позволило наградить его "за стойкость в защите интересов республики" в литературном смысле. Лауреат призвал собравшихся "жить своим трудом", так что, видимо, его книга неплохо расходится.
Украинский поэт Борис Олейник прислал телеграмму, в которой назвал Шолохова "вэпэзээром", сократив "великий писатель земли русской" для экономии почтовых расходов. А также известил комитет, что "вынужден отбыть за границу, но в другое время готов принять премию". Виктор Иванов, автор иллюстраций к шолоховским произведениям, заверил присутствующих, что чтобы быть ближе к народу, художнику никакой свободы не нужно. Писатель Владимир Бушин к месту и не к месту поминал Сталина, но не очень всех завел. В патриотических кругах известно, что это у него такой пунктик и он без Сталина слова сказать не может. Но и Владимир Гусев тоже оказался со странностями. Он, как земляк Шолохова, приезжая на родину, каждый раз видит, как "вечно стоят Аксинья и Григорий и любят друг друга". Хорошо, что это сомнительное видение посещает только земляков Шолохова, иначе бы оказалось, что отмеченные Бондаревым дикие нравы проникли к самому дому писателя.
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА