прокурору России Валентину Степанкову письмо с просьбой прекратить дело в
отношении своих подзащитных Владимира Шендорука и Александра Нечаева,
обвиняемых в посягательстве на жизнь работников милиции (ст. 191 ч. 2 УК
России, до 15 лет). Адвокат утверждает, что их действия не превысили пределов
необходимой обороны, а пострадавшие милиционеры сами спровоцировали
перестрелку, в результате которой один из них был убит, а еще трое ранены. По
мнению Одобашьяна, они поплатились за свою "профессиональную
самоуверенность".
В беседе с корреспондентом Ъ Григорий Одобашьян рассказал, что ведет это дело
с лета 1991 года, когда к нему обратились с просьбой взять на себя защиту
экс-чемпиона Петербурга по кикбоксингу Андрея Сальникова и двух его друзей —
сторожей похоронного бюро Владимира Шендорука и Александра Нечаева. Против
них велось уголовное дело по ст. 108 ч. 2 УК России (умышленное нанесение
телесных повреждений, до 8 лет).
Согласно материалам дела, подследственные оказали вооруженное сопротивление
работникам милиции, пытавшимся арестовать Сальникова за вымогательство денег
после получения им от заявителя купюр, помеченных милицией. Однако сам
Сальников отрицает факт вымогательства: по его словам, заявитель принес в его
квартиру часть тех денег, которые ранее сам же выкрал оттуда вместе с
видеомагнитофоном и охотничьим ружьем. Обнаружив кражу, боксер провел частное
расследование и вышел на одного из своих приятелей. Тот сознался и часть
похищенного вернул сразу. Но после того как приятель, по словам Сальникова,
вернул остальные деньги, в квартиру ворвались люди в штатском и стали
выкручивать хозяину руки. На крик Сальникова: "Убивают!" из комнаты выскочили
Шендорук и Нечаев с двустволками и ранили четверых милиционеров. Один из них
скончался на месте, а двое лечатся до сих пор.
В июне 1992 года Фрунзенский райнарсуд Санкт-Петербурга начал слушание дела.
Адвокат на процессе доказал, что действия Сальникова нельзя квалифицировать
как вымогательство, поскольку тот "пытался получить назад свои деньги".
Причем признание похитителя и его добровольное согласие вернуть деньги было
записано на магнитофон частными сыщиками, к которым обратился Сальников.
Основной спор между обвинением и защитой в судебном процессе разгорелся по
вопросу: понимали ли обвиняемые, что оказывают вооруженное сопротивление
именно милиции? Оперативники рассказали, что "хотя и прибыли на операцию в
штатском, но предупредили о своей принадлежности к милиции соответствующими
выкриками еще на лестнице". Обвиняемые же утверждают, что этих криков не
слышали, а стрелять стали потому, что увидели — Сальникова захватывают
"какие-то боевики". Проведенная по ходатайству адвоката экспертиза истину не
установила: из трех экспертных криков один услышан не был. Все сомнения
относительно того, знали ли обвиняемые, в кого стреляют, cуд трактовал в
пользу обвиняемых .
Адвокат Одобашьян изложил корреспонденту Ъ версию защиты: "Не мудрено принять
за бандитов людей в штатском, которые вваливаются к тебе в квартиру с
пистолетами в руках". Адвокат сумел доказать, что оперативники были
вооружены. При повторном, проведенном по его требованию, осмотре места
перестрелки во входной двери обнаружили следы от пуль, выпущенных снаружи.
Эксперт по баллистике подтвердил, что выстрелы были сделаны милиционерами.
Оружие видел и журналист газеты "Вечерний Петербург" Михаил Рутман, взятый
милицией на операцию в качестве понятого.
В августе суд направил дело Сальникова на доследование, в ходе которого оно
было прекращено. После года в "Крестах" Сальников вышел на свободу. А
действия его друзей переквалифицировали на ст. 191 ч. 2 УК России
(посягательство на жизнь работника милиции). Теперь Георгий Одобашьян
добивается прекращения дела, утверждая, что его подзащитные не выходили за
рамки необходимой обороны.
ЮЛИЯ Ъ-ШУМ, ГРИГОРИЙ Ъ-ПЕСКОВ