Семь базовых функций

ОАО "Иркутскэнерго" — единственная российская энергокомпания, внутри которой сосредоточены как гидрогенерация, так и тепловые электростанции. Так ли это плохо, как утверждают инициаторы уничтожения единого энергетического комплекса страны? Похоже, совсем нет. По крайней мере об этом свидетельствуют генеральный директор "Иркутскэнерго" ОЛЕГ ПРИЧКО и самые низкие энерготарифы в стране.

— Почему "Иркутскэнерго" сохранилось в не разделенном на тепловую и гидрогенерацию виде?

— Исторически были АО-энерго и у каждого региона вся большая энергетика сосредотачивалась в одном акционерном обществе. Семь базовых функций — производство электроэнергии и тепловой энергии, передача тепловой и электрической энергии, сбыт того и другого продукта и диспетчерское управление — были в одном месте. Реформа отрасли, реализация которой происходила в 2000-х годах, и задумывалась как возможность выделить конкурентные виды деятельности, отделив их от монопольных. В соответствии с реформой выделялись диспетчерское управление, передача по электрическим сетям, сбытовая деятельность. И эту процедуру компания "Иркутскэнерго" прошла в полном соответствии с законодательством. Далее стоит вспомнить, что на момент реформирования большая энергетика страны состояла из пяти компаний: РАО "ЕЭС России", в которое входили большинство региональных энергетических компаний, и четырех независимых — "Иркутскэнерго", "Новосибирскэнерго", "Башкирэнерго", "Татэнерго". РАО ЕЭС пошло по пути разделения на виды генерации. Причем при формировании структур, которые должны были появиться в результате реформирования компании, учитывалось такое понятие, как "рыночная сила": предстояло сформировать примерно равных друг другу игроков рынка. Федеральная антимонопольная служба очень жестко за этим следила. Так появились 6 оптовых генерирующих компаний (ОГК), одна компания, управляющая ГЭС (ГидроОГК), 14 территориальных генерирующих компаний (ТГК) и компания, эксплуатирующая атомные станции. ОГК и ТГК были приватизированы. ГидроОГК перешла в государственное ОАО "РусГидро", образованное для объединения гидрогенерации, которая была в составе РАО ЕЭС. Те госактивы, которые в ходе реформы не удалось продать, вошли в состав "Интер РАО". Позже в "Интер РАО" были переданы госпакеты энергетических компаний, в числе которых и 40% акций "Иркутскэнерго".

— То есть компанию миновала участь быть разделенной по видам генерации потому, что она не входила в состав РАО "ЕЭС России"?

— Не только поэтому. "Новосибирскэнерго", "Башкирэнерго" и "Татэнерго" тоже не были в составе РАО ЕЭС, но в итоге все-таки разделились — такие решения принимали их акционеры. Сейчас эти компании живут в общей логике российской электроэнергетики. А "Иркутскэнерго" остается единственной компанией, работающей в том же формате, в каком и была, реализуя большинство функций управления большой энергетикой на территории Иркутской области. Именно такой формат работы является самым оптимальным для компании. Специалисты McKinsey, два года назад проводившие бенчмаркинг среди электростанций России, пришли к выводу, что наши затраты одни из самых эффективных в стране. И это в том числе результат работы в формате единой компании.

— Какие преимущества у компании в связи с ее "неразделенностью"?

— У нас по итогам работы за первое полугодие 2014 года прибыль по РСБУ на 27% выше, чем годом ранее. Мы заработали 6,023 млрд руб. При этом цены на мощность были на 40% ниже, чем в прошлом году. Централизация управления дает возможность принимать комплексные решения не в пользу одного бизнес-направления и ущерб другого, как это могло бы быть, если бы управление бизнесами велось раздельно, а с точки зрения того, как оно повлияет на компанию в целом. Опять же такой формат компании удобен для властей. Им гораздо проще работать с одним крупным предприятием, пусть даже с развитой филиальной сетью, нежели, к примеру, с руководителями 42 компаний. Именно такое число предприятий сегодня входит в структуру "Иркутскэнерго", по сути являющегося группой компаний. Наш формат удобен с точки зрения оперативности управления, маневрирования административными ресурсами, техническими, инженерными решениями, техникой, финансами. Во многом именно работа в едином формате обеспечивает регион низкими тарифами на энергоресурсы. В Иркутской области самый низкий в стране тариф и на электроэнергию, и на тепло. Стоимость 1 Гкал не превышает 700 руб., в соседнем с нами Красноярском крае — около 1 тыс. руб. Все управленческие функции умещаются в одном аппарате. Кроме того, возможность крупной компании по аккумулированию, консолидации и выращиванию у себя квалифицированных кадров значительно выше, чем у небольших предприятий. Поэтому у нас один из самых профессиональных коллективов в стране. А обеспечивая экономику региона низкими тарифами, мы даем местным производителем конкурентное преимущество.

— А минусы этого формата?

— Я их не вижу. Единственное, неразделенность создает условия для перекрестного субсидирования в пользу одного продукта за счет другого. Но опять же не нашими усилиями. Тарифы по-прежнему устанавливаются государством прямо или косвенно.

— Есть ли на оптовом рынке различия при торговле электроэнергией, выработанной на ГЭС, и произведенной ТЭЦ?

— Отличие участия на рынке ГЭС, атомных станций и тепловых станций заключается только в том, что тепловые станции могут подавать заявки с ценой, при этом она очень жестко контролируется ФАС, прокуратурой, службой по тарифам, Минэнерго, советом рынка и так далее. Учитывая, что тепловая генерация имеет два вида выработки — теплофикационную, являющуюся сопутствующей производству тепла, и конденсационную, представляющую собой только выработку электроэнергии, это правило распространяется только на второй вид. Остальные участники рынка обязаны подавать только ценопринимающую заявку, то есть продавать по той цене, которая сложится на рынке. На наш бизнес это влияет напрямую. В этом плане нам выгоднее теплофикационная выработка. И в экономическом смысле она наиболее эффективна, ведь здесь у нас затраты распределяются между двумя продуктами. Если же электроэнергии нужно больше, то подключается конденсационное оборудование, происходит, говоря экономическим термином, скачок затрат, ведь вырабатывается уже один продукт. Но самая интересная с точки зрения издержек, конечно, электроэнергия, выработанная на ГЭС.

— Насколько по себестоимости энергия ГЭС дешевле выработанной на ТЭЦ?

— В разы.

— Какая доля электроэнергии в структуре "Иркутскэнерго" вырабатывается на тепловых станциях, какая — на ГЭС?

— Это плавающий показатель. В среднем 78-85% выработки приходится на ГЭС-генерацию и 15-22% — на тепловую. И в первую очередь эти показатели зависят от уровня водности. Чем больше запас воды, чем больше приток в водохранилища, тем больше задействованы ГЭС. Далее подключается экономический фактор. У тепловых электростанций экономика очень разная. Первыми подгружаются самые эффективные станции, такие как ТЭЦ-10, Ново-Иркутская ТЭЦ. В зависимости от уровня потребления постепенно включаются в работу менее прибыльные станции.

— Если бы "Иркутскэнерго" было разделено, как бы это сказалось на экономике региона?

— Были бы совершенно другие тарифы на тепло — значительно выше тех, что сейчас. И это можно наглядно понаблюдать на примере других компаний. Производство тепловой энергии для нас убыточно, потому что тарифы на него ниже фактических затрат. Так как и тепловая, и электрическая энергия производится внутри единой компании, возникает перекрестное субсидирование, и в целом мы работаем прибыльно.

— Возникали ли у акционеров "Иркутскэнерго" планы все-таки отделить тепловую генерацию от ГЭС?

— Я не являюсь акционером компании и однозначно ответить на этот вопрос не могу. Опять же учитывая, что до меня такая информация не доводилась, могу предположить, что на обозримое будущее таких решений нет.

— Что может стать фактором для такого решения?

— На мой взгляд, существующая модель самая оптимальная. Приведу пример. Этот год очень маловодный. Сейчас воды в водохранилище примерно на 40% ниже, чем в прошлом году. Причем так не только у нас, на Ангарском каскаде ГЭС — на Енисейском тоже воды нет. Насколько мне известно, с водой в этом году по всей стране не очень хорошо. Когда воды мало, мы больше загружаем тепловые станции, когда много — соответственно, нагрузку переправляем на ГЭС. И в отличие от разделенных энергосистем, у нас есть возможности для маневра.

Записала Екатерина Еременко, Иркутск