Выставка дизайн
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
В Одностолпной палате Патриаршего дворца Московского Кремля открылась выставка шотландского архитектора и дизайнера Чарльза Ренни Макинтоша "Манифест нового стиля". Экспозиция универсального художника получилась камерной, и виной тому — недавний пожар в Школе искусств Глазго, где и была собрана самая значительная коллекция его произведений. О том, какие вещи Макинтоша все-таки добрались до Кремля,— ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА.
Если бы не случилось пожара в Школе искусств Глазго (здание которой построил ее бывший студент, сам Макинтош, выигравший конкурс в 1897 году; строительство растянулось на 12 лет), то московская выставка Макинтоша оказалась бы в два раза больше. Драматический пожар, уничтоживший уникальные дизайнерские предметы (которые не были скопированы и не подлежат восстановлению), случился как раз в процессе подготовки московской сессии. На помощь музейщикам Москвы немедленно поспешили музейщики Лондона ("Манифест нового стиля" проходит в рамках перекрестного года культуры Великобритании и России): Музей Виктории и Альберта помог Московскому Кремлю дополнительными экспонатами. В итоге получилась миниатюрная, как лаковая табакерка, выставка, дающая мимолетное впечатление об искусстве Макинтоша. Экспозиция сопровождается демонстрацией 35-минутного фильма компании BBC, который рассказывает "об основных этапах жизни и творчества".
Макинтош, уроженец Глазго, основоположник шотландского модерна, признанный, обласканный в буйных модернистских капищах — Вене и Берлине, начинал как многообещающий архитектор, который мог бы себе и дальше развивать, к примеру, устойчивый в середине 1880-х викторианский стиль. Структурное мышление Макинтоша (в юности он несколько лет проработал чертежником в архитектурном бюро в Глазго) в дальнейшем позволило ему проектировать не только здания, но и интерьеры, афиши, шрифты, мебель, посуду, столовые приборы, одежду, ковры и ткани. К строительным шедеврам относят вышеупомянутую Школу искусств Глазго (где Макинтош выполнил также и все интерьеры, включая выдающуюся библиотеку) и особняк Хилл-Хаус (1902) в Хеленбурге. Архитектура Макинтоша строга, возвышенна, она своей цельной молчаливой полнотой отрицает сложившийся подробный, приземистый и многодельный викторианский стиль. Архитектурные памятники Макинтоша полны северного романтизма и историзма и пронизаны ощущением Средневековья, одухотворенного рыцарства, феноменологической таинственности. Мебель же Макинтоша, напротив, минималистична и проста. Дивному функционализму (который как самостоятельное художественное течение оформится гораздо позже) Макинтоша совершенно несвойственна хладнокровность: это не "рыбьи" объекты, бездушные и бескровные, каждый стол, стул, предмет интерьера рассчитывает на эффект и подразумевает свое собственное, беззащитное кокетство.
T-образное бюро 1905 года (это один из флагманских экспонатов на выставке) из черненого красного дерева, с инкрустацией перламутром и слоновой костью, с керамикой, винтажным стеклом и металлическими деталями, очертаниями напоминает о любимой Макинтошем Японии (часть экспонатов предоставили японцы — из Музея искусств Хида-Такаямы). В артистической идеологии Макинтоша естественным образом сочетались "высокий", символический дух и функциональная земная форма. Однако то заметное бытовое удобство, которое обязательно есть в его предметах, никогда не носило прямого утилитарного, узкопромышленного назначения.
Лаконичный, аскетичный, привыкший работать по заказам, Макинтош лишь с виду промышленный дизайнер, создающий бесконечные стулья (в музеях Кремля есть его самый знаменитый стул 1904 года с высокой спинкой, названный "стул Макинтоша"), каминные часы, подсвечники, металлические шкатулки для драгоценностей, шрифты, ткани или же афиши, но в сердцевине он все-таки романтический и трепетный художник-ремесленник. Каждая его работа — даже если она была серийной, как в случае с многочисленными общественными чайными комнатами (на выставке вниманию посетителей предлагаются зеркало и круглый карточный стол из чайных комнат в Глазго),— это экзамен на неподдельное, стопроцентно индивидуальное ремесло.
В конце жизни (Макинтош почти перестал получать заказы в период Первой мировой войны) архитектор-дизайнер работал с акварелью. Сначала на юге Англии, где Макинтош писал ботанические этюды (тюльпаны, розы, бегонии, кактусы, анемоны), в которых чертежная подробность размывалась модернистскими красками, потом — на юге Франции, в Пор-Вандре (несколько акварельных пейзажей есть и на московской выставке). Болезнь (рак языка) заставила его навсегда замолчать: в 1928 году Макинтош умер в Лондоне, оставив большое художественное наследство, особенностью которого являются не только современные формы, но и романтический дух, столь решительный, сколь и беззащитный.