На VIII Международном фестивале современной музыки "Московский форум" состоялся концерт бельгийского "Данель-квартета" (Quator Danel) с участием французской певицы русского происхождения Елены Васильевой. Интригой концерта была тема исполнительского диктата в современной музыке. Но мимо этого пункта программы исполнители слепо промахнулись.
"Данель-квартет" приехал в Москву впервые и, судя по всему, преследовал цель произвести фурор в нашей отсталой аудитории. Главные в квартете — стриженные горшком два брата по фамилии Данель (первая скрипка и виолончель). Благодаря им в имидж коллектива вкралось что-то от монастырского братства. Игруны преисполнены самоотречения и строги по отношению к любой музыке, намеренно лишаемой ими красок жизни. В первый день "Форума" квартет сыграл аж четыре длиннющих опуса разных авторов. Но через час об их игре, убей бог, вспомнить было нечего. Ну разве что страстную самоотдачу исполнителей, их угрюмые взгляды, кидаемые друг на друга, и конвульсивные движения зачем-то прыгающих ног.
Новая программа "Данеля" предполагала любопытную евроэкскурсию от эталонных абстракций 60-х годов (Витольд Лютославский — Witold Lutoslawski), через социальную музыку 70-х (Карел Гойварц — Karel Goeyvarts) к интуитивному авангарду 80-х (Луиджи Ноно — Luigi Nono) и, наконец, к новой волне русского модерна 90-х (Александр Вустин, Александр Раскатов). Но путешествие обернулось унылым топтанием на месте. Видимо, убежденные, что оказывают неоценимую услугу авторам, бельгийцы нарциссически презентовали набор одних и тех же приемов. То они, задыхаясь, вслушиваются в тихое тремоло, то, бурно сопя, живописуют какую-то сложную эмоцию. Мысль, что все это говорит залу не о перипетиях современной музыки, а о личном занудстве самовлюбленных мужчин, музыкантам как-то не является.
И это — не частный случай. Нынешняя ситуация выставляет композитора настолько зависимым от исполнителя (ведь сейчас музыку заказывают именно исполнители), что незаметно для себя авторы послушно превращаются в гарсонов, обслуживающих привилегированный класс. Как пышно расцветают исполнительские амбиции, говорить порой не совсем удобно.
Вот видишь на сцене Елену Васильеву. "Молитва" Александра Раскатова выводит ее главной героиней скорбной композиции на иностранных языках. От музыкантов требуется определенное внимание к этому замыслу. Но не тут то было. Певица (на которую буквально молятся эмигранты-семидесятники) очень хочет всем запомниться и запомниться надолго. От суетного желания красивая скорбь предписанной позы жутко фальшивит. В результате запоминаешь лишь ощущение плохой игры и какой-то несчастливый образ автора, промазавшего в выборе человеческого амплуа.
Александр Вустин оказался гораздо проницательнее. Его "Маленький реквием" — тоже для Елены Васильевой и струнного квартета, но явление женщины в нем — это явление ужасное. Все, что делает певица,— урчит, язычески вопит, дирижирует квартетом и показушно переходит с английского на латынь,— лишено всякого обаяния. Музыка такова, что чем больше используешь ее, дабы понравиться, тем более отталкивающее впечатление производишь. В какой-то момент мужчины-квартетчики под голос Васильевой начинают тупо мычать. Собственно, это и нужно автору. Единственный способ борьбы с исполнительским нарциссизмом — сделать его темой музыки и заставить деконструировать самого себя.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ