Молодого парфюмера Франсиса Куркджяна называют одним из крупнейших "носов" Франции. Сам он, правда, к определению "нос" относится с обидой, даром что нос у него действительно выдающийся. Сделав духи для нескольких модных домов первого ряда, он создал собственный Maison Francis Kurkdjian, в котором разрабатывает ароматы по индивидуальным заказам. На сей раз заказ у него тоже индивидуальный, но пришел он от мастеров художественного стекла марки Baccarat.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Марка решила сделать себе подарок ко дню рождения. В этом году ей исполняется ни много ни мало 250 лет. Фабрика была открыта по королевскому разрешению, данному епископу Метца. Тот хотел использовать лес, который больше не нужен был солеварням, и написал королю хитрое письмо насчет импортозамещения. Что в тяжелый момент Семилетней войны мы экспортируем зарубежное стекло, а у меня вон лесорубы уже четыре года без работы. Людовик XV внял просьбе, и местечко Баккара с тех самых пор богатело на стекле. Причем самом разном. Сейчас для нас Baccarat — это непременно драгоценная художественная работа, но на своем веку, точнее, на двух с половиной веках, фабрика чего только ни делала, даже фары для автомобилей.
Духи, которые Куркджян составил специально для Baccarat, называются Rouge 540.
"Мне хотелось аромата, напоминающего блеск хрусталя,— говорит мне Куркджян.— Нотки апельсина и цитрусовой цедры, свежей сосновой смолы, лаванды и шалфея. Духи светящиеся и концентрированные, прозрачные и интенсивные".
Это то, что зависит от парфюмера. A Baccarat изготовит для них особую емкость. Им уже приходилось придавать форму разным духам — от Roy Soleil для Эльзы Скиапарелли до диоровских Miss Dior или J`Adore. А в 2006-м фабрика Baccarat изготовила флакон для духов Марии-Антуанетты, созданных Франсисом Куркджяном для музея Версаля. "Я делал их по записям парфюмера королевы. Она любила запах цветов, особенно роз и ирисов. Я изучил приемы работы алхимиков тех лет, способы, которыми они получали вытяжки и эссенции. Самое трудное было найти баланс между звучанием ароматов, привычным для современников Марии-Антуанетты, людей XVIII века, и привычным для нас".
Флакон для новых Rouge 540 сделали в торжественном и увесистом ар-деко по архивному эскизу Жоржа Шевалье, художественного директора Baccarat в 1930-х годах. 500 г хрусталя и 160 алмазных граней. Всего будет выпущено 250 штук — по числу прожитых маркой лет. Название же произвели от rouge de Baccarat, красного стекла, по интенсивности цвета не уступающего рубину, которое плавят при 540°С. Его рецепт хранили с 1874 года, а состоит он в добавлении в расплавленное стекло размолотого в порошок 24-каратного золота.
По этому поводу Куркджяну устраивают экскурсию на фабрику — и я получаю возможность к ней присоединиться. Мы едем в хрустальный город Баккару смотреть, как делают флаконы для Rouge 540. Баккара нас поражает. С 1868 года фабрикой правил Поль Мишо, бывший директор, женившийся на хозяйской дочери. В 1883-м его сменил сын Адриен, финансист, промышленник, утопист, поставщик для королей и друг для рабочих. Мануфактура, перестроенная последний раз при его участии, до сих пор сохранила все черты идеального фабричного поселка конца XIX века: с красивым домом управляющих и инженеров, с зеленым центральным прямоугольным парком, обстроенным по двум сторонам блокированными домиками для рабочих, с церковью, школой и больницей.
В доме администрации, правда, теперь комнаты для гостей, в церкви — выставочный зал, но вот в домах по-прежнему живут рабочие, а фабрика напротив административного корпуса как была производством, так и осталась. И даже не особенно изменилась с тех пор. Разве что вместо дров в печах горит газ, а вместо мальчиков-посыльных, бегом несущих стекло от мастера к мастеру, пока оно не остыло, дребезжит старый транспортер, который тоже называется "мальчик". На фабрике адская жара, стеклянная пыль, плакаты по технике безопасности и гигиене труда на каждом шагу, но все равно в пиджаке среди работающих в майках и шортах стеклодувов чувствуешь себя внутри картины Иогансона "На старом уральском заводе". Процесс остановить невозможно, печи не гаснут ни днем ни ночью, как мартеновские на Заречной улице.
Нам показывают место, где находилась так прямо и называвшаяся "русская" печь. Дореволюционная Россия поглощала такое количество французского хрусталя, что до сих пор здесь полагают, что царь с царицей, царевичем и царевнами имели красивую привычку то и дело бросать стаканы через плечо. Первым русским заказчиком в Баккаре считают Александра II. Царь-освободитель приезжал на всемирную выставку в 1867 году и увез в Петербург две дюжины хрустальных канделябров, предназначенных для царицы Марии Александровны. А его внук Николай II во время первого царского визита во Францию сделал заказ на новые канделябры для дворца по последней моде — с электрическими лампами.
Для русского двора Baccarat разработала "Царский сервиз" — настоящий шедевр русского стиля начала века, даром что созданный не нашими, а французскими художниками, стеклодувами и гранильщиками. Эти удивительные бокалы на высоченной ножке из прозрачного и красного стекла (того самого rouge de Baccarat) — не только музейный экспонат. Они до сих пор входят в каталоги.
Нас с Куркджяном проводят по всей цепочке — от ночной до утренней смены. Стеклодувы, гранильщики, резчики, позолотчики — его драгоценный флакон делают, сменяя друг друга, четверо "лучших рабочих Франции" — здешних ударников коммунистического труда. Одиннадцать операций для того, чтобы получилась емкость для 100 миллилитров куркджяновского эликсира. Каждая обойдется в €3 тыс., и недостатка в желающих уже нет.
Духи выпустят к осени, когда в Музее изящных искусств Парижа Petit Palais откроется выставка к 250-летию Baccarat. Здесь ожидаются вещи из коллекций Лувра и Орсе, Музея декоративного искусства и, конечно, из Парижского музея марки, который находится в парижском доме-дворце Мари-Лор де Нуай, писательницы и художницы, графини, богачки и революционерки 1968 года. Десять лет назад его переделывал и декорировал Филипп Старк. Здесь не просто продают хрусталь, здесь на нем ужинают, из него пьют, им украшают интерьер. Теперь в нем появится новый аромат — красной Баккары.
"Кто-нибудь скажет, что это бессмысленная трата сил и времени,— говорит Куркджян,— а по-моему, лучший способ поздравить себя с юбилеем — сделать что-то, чего еще никто не делал".
Потом он добавляет, что иногда думает: не вечно же сочинять духи. Ему всего сорок пять, вся жизнь впереди. Может, однажды займется чем-нибудь другим, каким-нибудь ремеслом, еще более творческим. Он умеет многое, работы не боится, даже физической, не зря он учился когда-то классическому танцу — школа для людей с железным телом и железным терпением. Кем же вы станете? Может, стеклодувом? "Нет,— говорит Куркджян,— нет, с этим я точно не справлюсь".