Леонид Юзефович. Дом свиданий. М.: Вагриус, 2001
Юрий Любимов. Рассказы старого трепача. М.: АО "Издательство 'Новости'", 2001
Известна старая литературная традиция: всесторонне исследовав "Ад", не забыть потом наведаться в "Рай". Известно, что под горку идти легче, чем в горку: первая часть двухтомника "Мертвые души" обычно получается лучше второй. Юрия Мамлеева уже давно признали писателем, изображающим ад на земле. Однако и в его творчестве произошел поворот. Сказать "в светлую сторону" — нет, в случае Мамлеева это звучит банально, лучше назвать эту сторону "неожиданной". Те поиски, которые когда-то заставил Гоголя хвататься за спички, Мамлеева привели к написанию современного варианта "Живых мертвых душ".
Начинается "Блуждающее время" типично по-мамлеевски: "Шептун наклонился к полутрупу. Тот посмотрел на него отрешенно и нежно". Вроде бы и коронный стиль на месте: "Все в нем опять сюрреально сместилось... На лице незнакомца засияла весьма добрая, но с извивом улыбка... Какой же вы не сладострастный все-таки!.. Гораздо жутче надо смотреть..." На месте все шептуны, бегуны, шатуны и хохотушкины. Метафизически умудренные старушки и светлые девочки со слезой в глазах. Но что-то не так.
"Блуждающее время" — авантюрно-философский роман. "Молодой человек нашего времени" Павел Далинин, воспользовавшись приглашением "добренького" старичка по фамилии Безлунный, попадает в скверный анекдот. Оказывается, что странная вечеринка, на которой он погулял, происходила в прошлом. Павел видел беременную им же самим мать и побил своего молодого отца. К тому же в результате знакомства с одной гостьей у него в прошлом остается сын. Конечно, когда Павел возвращается на другой день в "нехорошую квартир", его встречают совсем другие люди. Подобная история у писателя Мирче Элиаде заканчивается крахом героя, выпавшего из времени. Персонажи Мамлеева, словно герои мыльного сериала "Скользящие", прекрасно освоились в "блуждающем времени".
Мамлеев, как будто желая немного успокоить читателя, переносит действие в Москву. Даже слегка по-булгаковски описывает Тверскую и Арбат. Герои больше улыбаются и заводят кошек. Но последовательно добрым волшебником Мамлеев быть не может: количество кошек на страницах романа зловеще растет, столица оборачивается мрачноватым подвалом, где теперь обитают "бомжи из ученых и профессоров".
По сравнению с предыдущими произведениями в "Блуждающем времени" изменяется и соотношение живого--мертвого. По роману еще бродят трупы, гордые тем, что переболели болезнью под названием "жизнь" и вернулись в естественное состояние. Прибывший из будущего загадочный старичок Никита вообще всех кругом принимает за мертвецов. Но в целом "мочиловки" явно поубавилось. Массовое избиение талантливых младенцев, планируемое нехорошими силами, пресекается на корню. Количество убийств не превышает аналогичных показателей у Достоевского. В основном на "черные дела" идет один персонаж, новый Смердяков. А зло в целом воплощает его покровитель Крушуев, мечтающий истребить всех поэтов, пророков и святых, "чтобы было сладко, жирно, безопасно". Каждое преступление на счету и не является фоном, а движет авантюрную интригу.
А вот настоящий перелом. Персонажи Мамлеева наконец прорвались в Потустороннее. Глубовский, Григорий Орлов, писатель Клим Черепов — все эти "адепты Невозможного" не только спорят о Беспредельном, они туда попадают. Первопроходцем становится героиня по имени Марина, "не только образованная, но и загадочная молодая женщина". Оказывается, что Россия — и есть "великий параллельный мир". Далеко ехать не надо: мы и так все родом из Беспредельного. Остается только поверить в это и перестать ориентироваться по теням, выйти из Платоновой пещеры, в просторечье именуемой туннелем к свету. Раз в жизни любой писатель имеет право на пафос, и Мамлеев от своего билета в рай не отказался по чисто эстетическим мотивам: сколько можно повторять жест Ивана Карамазова.
Роман "Дом свиданий" — из серии произведений о сыщике Путилине. Леонид Юзефович продолжает идти на снижение. Вместо теории заговоров — бытовое преступление. Вместо героя-супермена, такого, как персонажи многочисленной нынешней массовой литературы,— обычный человек. Путилин даже "Каменного гостя", сочинение господина Пушкина, не читал. Своей отрешенностью скорее напоминает героиню Марининой Каменскую, хотя он и не такой старательный. Пародийность главного персонажа заставляет вспомнить и одного из экранных героев Хичкока: бравый следователь, вернувшись с дела, пасует перед железной волей супруги. Путилиным не только жена помыкает, любой сосед норовит "зачморить" его как какого-то современного мента. Эффект достоверности снят тем, что изложение своих подвигов Путилин то и дело низводит до уровня "охотничьих рассказов", допускает неточности, небрежно сводя концы с концами. Историческую точность Юзефович разбавляет развлекательными анахронизмами: соседи Путилина общаются, словно живут не в одном доме, а в коммуналке. Художник, рисующий на заказ кошечек, напоминает скорее не гоголевского персонажа, а штамповщика у ЦДХ.
Юзефович в прессе оказался поставленным в пару с Акуниным, и, как у оперных премьеров, возникли две партии поклонников и поклонниц. Некоторые "юзефисты" даже утверждают, что их кумир пишет не "жанр", а "прозу". Оставим их в этом приятном заблуждении.
День рождения Шекспира и Театра на Таганке отмечен выходом большой книги Юрия Любимова. Автор — человек исторический, и даже странно, что такой книги у него прежде не было. Любимов почти не раскрывает свои режиссерские секреты, потому что продолжает ими пользоваться по сей день. Его книга — не эстетический трактат и не эпическое повествование, а театрализованная экспозиция с монтажом эпизодов, документов, фотографий. Любимов создавал театр поэтический, а он у него получился еще и политический. Идеологические вожди на таганских "прогонах" решали, что допустить, что запретить, а кого и вообще прогнать. Весело читать сегодня о том, что палиндром Вознесенского "А ЛУНА КАНУЛА" был истолкован как намек на то, что американцы первыми высадились на Луне, посрамив советскую космонавтику. Сцена этого театра стала первым в советской истории парламентом в буквальном смысле этого слова, поскольку только здесь говорили о том, о чем полагалось молчать. Недаром ведь Солженицын, не добившись диалога в Думе, свое слово к народу произнес в любимовских стенах.
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА