В Рахманиновском зале консерватории открылся VIII Международный фестиваль современной музыки "Московский форум". Тема фестиваля — "Авангард на перекрестке этно и техно"; публика — от студентов до бомжей.
В сравнении с загибающейся "Московской осенью", официальным фестивалем современной музыки от Союза композиторов, "Форум" — явление прогрессивное. Его устроители (консерватория) и спонсоры (Минкульт и культурные центры европейских стран) понимают, что современная музыка у нас еще не доросла до статуса коммерческого объекта. Поэтому вход на фестиваль бесплатный, а народу — хоть отбавляй. Людям нравится, что современную музыку здесь не усложняют и не упрощают. Ее просто хорошо играют привозные и местные музыканты, не стесняющиеся странностей современных композиций, впрочем, несравнимых со странностями нашей жизни.
Возьмем, например, гимны. Что это такое и зачем они нам, никто не знает. Под наш гимн половина страны стыдливо молчит, половина — слушает, как старую песню о главном. Но при чем тут фестиваль современной музыки? А вот при чем. Свою первую программу он посвятил гимнам. Программа убедительно доказала, насколько мы отстали от жизни и насколько неироничны были в обсуждении гимнического вопроса страны.
На "Форуме" выяснилось, что гимны — тема сама по себе авангардная (зная такое, нормальный человек просто постыдился бы голосовать за старье). В том, как к нему относились европейские и неевропейские люди, нет ничего святого. Совсем не обязательно, чтобы гимны объединяли людей. Примеры послевоенной европейской музыки убеждают в обратном: гимн — это анахронизм, от которого современная музыка взяла лишь наднациональную торжественность. Этакое космополитское этно.
Само понятие "гимна" предстало на "Форуме" в широком толковании. Гимн — художественный метод, гимн — скупая слеза, гимн — перформанс, гимн на обломках гимна. Вот, например, возьмем Гимн Альфреда Шнитке для арфы, виолончели и ударных (1974). Композитор-диссидент явно бежит в нем от реальности, скрываясь в уравновешенности античных пропорций. А вот "Солнце инков" (1968) Эдисона Денисова — другое. Это подавляюще сильная и радостная формула язычества. Если задуматься — крамола: ну зачем инки советскому композитору? А то, что делает с гимнами Сергей Загний,— вовсе криминал. Пленочный коллаж наструган им из 12 национальных гимнов. Прекрасная какофония звучит всего две минуты 18 секунд (такова продолжительность самого длинного в Европе швейцарского гимна) и, замечу, радует слух.
Это лучше заунывной статики Хао-Фу Чанга, написавшего квартет памяти Денисова (своего рода гимн-плач), или хрусткого, как сухая листва, квартета французского модерниста Анри Лютийе Ainci la nuit (своего рода гимна ночи). Это — почти как Штокхаузен, чей электронный перформанс венчал авангардные гимнопедии "Форума". Электронную версию его "Гимнов" 1967 года сопровождала пластическая импровизация (без кокошников) и компьютерная графика (без герба). Сперва шли сухие щелчки магнитной пленки, пущенной сзаду наперед. Затем — звуковые сгустки, из которых посыпалось урчание космоса, мужской диалог, ошметки 80 гимнов, явно засунутых на периферию человеческого сознания и яркое счастье карнавала.
Таким образом, авангардистский гимн еще на заре сексуальной революции победил государственно-энтическую формулу гимна. И если бы в зале был хоть один депутат Госдумы, ему стало бы стыдно за то, что в роли гимна своей страны он предложил то, что на языке музыкальной цивилизации можно назвать разве что дважды выплюнутой жвачкой.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ