Для Петербурга первой мариинской премьерой года Верди в стал "Макбет". Премьера прошла успешно, эффектно и даже весело.
Повинуясь дирижерской палочке Гергиева, оркестр с азартом взялся живописать ужасы и страсти роковые, чередуя их с фривольными припевами, которыми Верди по-итальянски беспечно приправил свою мрачную оперу. Местами проваливался хор, местами солистов заглушал оркестр, но, преодолев слабость, гордые шотландцы выходили к решающим сражениям в ансамблях и кульминационных хорах, воодушевляя слушателя, как полтора века назад.
Шотландским героям Макбету и Макдуфу под стать шотландская бригада постановщиков: режиссер Дэвид Маквикар (David McVicar), художник Таня Маккаллин (Tanya McCallin), художник по свету Дэвид Каннингхем (David Cunningham). Темный шотландский замок, мышиный цвет одеяний с красным подбоем — как капли крови, которая уже пролита или еще прольется, рыжие прически — сцена и персонажи "нарисованы" со смыслом и вкусом. Все готово для трагедии. Но она не происходит. Власть, зло, преступление — темы, вокруг которых обычно строятся "Макбеты" драматические и оперные,— здесь присутствуют лишь номинально.
Да, над сценой время от времени повисал окровавленный кинжал. Спускался он медленно, начинал движение много раньше нужной сцены и все попадал не вовремя: в оркестре какое-нибудь нежнейшее соло флейты — сверху нож гильотины. Призрак Банко появлялся деловито-прозаично: вполне материальный Геннадий Беззубенков с кровавой раной на шее ходил туда-сюда по пиршественному столу. Ни могильного холода, ни дрожи в сердце. Но кажется, режиссер даже и не пытается испугать своего зрителя. Больше всего по душе ему пришлись ведьмы.
Ведьмы (у Верди не три исполнительницы, а три группы хора) появляются на сцене колоритным шумным табором. Старухи, молодухи, стайка лолит, некоторые с детьми (они пристают к Макбету, будто клянчат денежку) — все симпатичные, болтливые и совсем не страшные, в полном соответствии с почти опереточными номерами, которые им написал Верди.
Совсем другие требования Верди предъявлял к партии леди Макбет. Он хотел, чтобы в ее голосе было "нечто дьявольское" и чтобы дуэты с мужем и сцена сомнамбулизма были переданы "игрой и декламацией". Про всю партию этого не скажешь, верхние ноты исполнительнице Ирине Гордей не удавались, игры практически не было, но сомнамбулический транс помог певице, и последнюю сцену она провела впечатляюще. Зато Макбет — Сергей Мурзаев был прекрасен почти без оговорок и бесспорно стал центральной фигурой спектакля. В четвертом действии эстафету подхватил Макдуф — Юрий Алексеев, и в этот момент стало ясно, что в новом "Макбете" есть кого слушать.
ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА