Президент в своем послании прямо заявил, что пора снять неработающие ограничения в валютной сфере, поскольку капитал можно удержать в стране лишь хорошим деловым климатом. В общем, плати налоги — и живи свободно. Сторонникам более жесткого валютного регулирования, особенно Центробанку, придется пересмотреть свои пока что более консервативные взгляды, что Виктор Геращенко уже и сделал на последнем съезде Ассоциации российских банков. Но ЦБ по-прежнему сомневается в том, что в России экономические методы регулирования могут работать лучше, чем административные.
Вопрос политической воли...
Президент не уточнил, до какой степени нужно либерализовать валютное регулирование и какие конкретно ограничения надо снять, а какие — оставить. Так что споры на эту тему будут продолжаться. Сейчас, например, либеральное крыло правительства, позиции которого, скорее всего, и нашли отражение в тезисах президентского послания, считает, что пора отменить нормы продажи валютной выручки Центробанку (после кризиса 1998 года ЦБ повысил их с 50 до 75%). Ведь экспортерам лучше известно, сколько денег их деятельность требует в данный момент иметь внутри России, а сколько — на Западе. А необходимость возвращать большую часть валютной выручки на родину ведет к потерям. Вместо того чтобы направлять деньги на нужды бизнеса, предприятия вынуждены сначала менять валюту на рубли, а затем снова покупать ее на часть вырученных денег. На транзакциях теряются миллионы рублей, к тому же сами эти услуги в России съедают до 25% обмениваемых средств. Но ЦБ считает, что полная отмена обязательного возврата и продажи валютной выручки приведет к тому, что в страну тогда вообще ничего возвращаться не будет. А за счет чего тогда он будет формировать валютные резервы страны, призванные обеспечить стабильность рубля?
Либералы в правительстве рассматривают варианты снижения нормы продажи валютной выручки. Например, заместитель министра экономразвития Аркадий Дворкович в феврале высказывался за снижение этой нормы до 20-40%, а министр экономразвития Герман Греф чуть позднее говорил уже о 50%. Но Банк России пока не высказывает желания снижать этот показатель. Аргументы ЦБ просты: несмотря на 75-процентную норму и уменьшение срока возврата валютной выручки со 180 до 90 дней, экспорт работает. И если в 1992-1993 годах за границей оставалось до 50% валютной выручки, то теперь всего лишь 3%. Соответственно, и предложения либералов о том, чтобы, сохранив обязательный возврат выручки, увеличить его срок до года и более, ЦБ тоже воспринимает в штыки.
В правительстве единства по данному вопросу не наблюдается. Например, в Минфине склонны поддерживать позицию ЦБ в вопросах валютного регулирования. Это показали последние дискуссии в Думе, когда депутаты решили позволить российским частным лицам без согласований с ЦБ переводить на Запад до $75 тыс. в год для покупки ценных бумаг (естественно, при условии, что эти операции будут отслеживаться налоговой инспекцией). И ЦБ, и Минфин были категорически против этого нововведения. По их оценкам, это даже не лазейка, а широко открытая дверь для бегства капиталов. В то же время либералы в правительстве вообще выступают за то, чтобы разрешить российским гражданам свободно открывать счета за границей — хотя бы до $50 тыс. (Другое дело, что солидные западные банки счета просто так — без рекомендаций и кредитных историй — не открывают.)
В общем, Дума неожиданно оказалась в своих взглядах на вопросы валютного регулирования намного либеральнее ЦБ и Минфина. Депутаты предложили прямо в законе о валютном регулировании снять большое число ограничений на операции с валютой. Например, разрешить гражданам без длительных и нудных согласований с ЦБ переводить деньги за рубеж на оплату адвокатских услуг, участия в конференциях, похорон и т. д. А машиностроительным предприятиям и строительным организациям продлить срок возврата валютной выручки до трех лет, поскольку производственный цикл в данных отраслях весьма длительный — за 90 дней выручку вряд ли получишь. Здесь ЦБ тоже пытался возражать — дескать, под это послабление Думы подпадает чересчур большая группа товаров и услуг.
При этом Банк России заявляет, что он и сам за либерализацию валютного рынка и своими нормативными актами уже вывел из-под разрешительного порядка 22 валютные операции из 35.
После таких заявлений разобраться в том, кто именно выступает за либерализацию валютного регулирования (скорее даже не просто за либерализацию, а за правильную либерализацию), достаточно сложно. Выбор схемы либерализации валютного рынка по российской традиции становится вопросом политической воли. Однако у нас в стране он осложняется еще одним обстоятельством, напрямую связанным с российскими традициями.
...а заодно и веры
В сущности, все споры упираются не в то, что предлагается либо снять все барьеры, либо же заново все отрегулировать. Проблема в том, как найти баланс между отменой барьеров, стоящих на пути финансовых потоков, и заменой их чисто экономическими методами, которые создадут комфортные условия для капиталов внутри России, тем самым более эффективно решив проблему их бегства за рубеж. Дело в том, что в российской экономике не отлажены экономические методы валютного регулирования, то есть как раз то, что и порождает хороший инвестиционный климат, привлекая капиталы в страну. Сюда входит и налогообложение, и состояние банковского сектора, и готовность предприятий принять инвестиции (см. справку). Отменяя административные барьеры на пути капиталов, нужно одновременно улучшать все экономические условия. Весь вопрос — в синхронности этих действий. Административное регулирование можно отменить в один момент, однако на создание системы экономического саморегулирования требуется гораздо больше времени. И если процессы улучшения условий для приложения и эффективного "переваривания" денег внутри страны не изменятся, одновременное снятие всех "поводков" может привести к увеличению оттока капиталов из России. С другой стороны, уже само снятие барьеров способно улучшить инвестиционный климат в стране. Получается замкнутый круг.
Процесс разрывания этого замкнутого круга тормозится еще важным обстоятельством, на которое мало кто обращает внимание. Разногласия по вопросу о скорости снятия административных ограничений очень часто упираются в скептическое отношение к тому, что в России вообще возможно что-то отрегулировать экономическими методами. Ъ уже писал о том, к каким аргументам прибегают даже самые продвинутые думские аграрии, объясняя то, почему нельзя прямо сейчас ввести куплю-продажу сельхозземель, даже если закон будет жестко регулировать эту процедуру. Дескать, законы в России никогда не выполнялись и в обозримом будущем выполняться не будут. Так что надежнее будет все запретить, чем прибегать к экономическому регулированию.
В сфере валютного регулирования — та же самая ситуация. Корреспондент Ъ как-то попытался выяснить у представителей ЦБ, почему, по их мнению, опасно разрешить переводить до $75 тыс. в год без санкции ЦБ на покупку ценных бумаг, ведь и банк-оператор, и граждане будут сообщать об этом в налоговую инспекцию. Что еще надо? Ведь одна из главных задач валютного регулирования — не выпускать деньги из страны без уплаты налогов (о криминальных деньгах речь не идет, большая часть сбежавших из России денег — это в основном средства, выведенные из-под налогообложения с нарушением налогового, таможенного и валютного законодательства). На это представители ЦБ ответили просто: "Ну какой у нас может быть налоговый контроль!" А ответом на возражение Ъ, что контроль вроде как уже налажен и все необходимые законы имеются, была лишь скептическая улыбка.
ИРИНА Ъ-ГРАНИК