Война без войны и вмешательства англо-французских союзников Турции закончилась, как только до европейских столиц дошли сообщения о разгроме турецкого флота в Синопе. Причем эта громкая победа русского Черноморского флота не только возмутила царствующих особ и правительства всех стран, но и создала антироссийские настроения в большинстве стран Европы.
Фото: Коммерсантъ
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД
Из приказа вице-адмирала П. С. Нахимова по эскадре Черноморского флота, 17 ноября 1853 года
Располагая при первом удобном случае атаковать неприятеля, стоящего в Синопе, в числе 7 фрегатов, 2 корветов, одного шлюпа, двух пароходов и двух транспортов, я составил диспозицию для атаки их и прошу командиров стать по оной на якорь и иметь в виду следующее...
10) Завязав дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги (адмирал Меншиков в письме министру иностранных дел графу К. В. Несельроде сообщал, что Нахимову дан приказ щадить порты и прибрежные города.— "История").
В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг. Государь Император и Россия ожидают славных подвигов от черноморского флота; от нас зависит оправдать ожидания.
Из донесения австрийского консула в Синопе Пиренца, ноябрь 1853 года
30-го ноября (по новому стилю.— "История") в половине двенадцатого часа утра подошла к синопскому рейду русская эскадра, состоящая из трех трехпалубных кораблей, трех двухдечных, двух парусных фрегатов и четырех небольших пароходов, при свежем южном ветре. Трехдечные корабли, из которых на одном находился русский адмирал, шли впереди эскадры и бросили якорь в виду турецкого флота, стоявшего на рейде уже три недели. Русский адмирал дал знать сигналами турецкому адмиралу, что намерен вступить в переговоры, и хотел уже послать шлюпку. Вдруг с фрегата турецкого адмирала Осман-паши произведены были первые пушечные выстрелы. Тогда началось сражение, и три часа беспрестанно продолжалась пальба со всех кораблей. Город был осыпан ядрами. Большая часть турецких судов принуждены были отрубить канаты и стать на мель у берегов. В половине пятого обнаружился пожар на турецких кораблях, а равно и в городе, турецком квартале и на базаре. Этот пожар и взрывы загоравшихся кораблей распространили ужас в городе. Губернатор Гуссейн-Ранзи-паша, комендант береговых батарей и турецкие солдаты по приближении русской эскадры тотчас убежали, равно и все экипажи с кораблей, которым удалось добраться до берега. Только греки, жители предместья, наиболее подвергавшиеся опасности, оставались в городе. Истребленная турецкая эскадра состояла из семи фрегатов и трех корветов. Только паровой фрегат "Таиф" успел скрыться еще до начала сражения. Турецкий адмирал Осман-паша взят в плен с двумястами офицеров и солдат. Утонул контр-адмирал Гуссейн-паша, хотевший спастись вплавь. Из пяти тысяч человек турецкого экипажа едва спаслись тысяча пятьсот...
Из письма вице-адмирала П. С. Нахимова австрийскому консулу в Синопе Пиренцу, 19 ноября 1853 года
Господин консул! Позвольте мне обратиться к вам как к единственному представителю Европы, флаг которого я вижу поднятым, и через вас сообщить властям несчастного города Синопа ту исключительную цель, которая привела суда Императорского флота на его рейд.
Узнав, что неприятельские суда, следовавшие к Абхазским берегам для возмущения подвластных России народностей, укрылись на Синопском рейде, я был вынужден к печальной необходимости их уничтожить с риском нанести вред городу и его укреплениям.
Я вполне сочувствую печальной судьбе города и невинных жителей, так как только упорное сопротивление турецких судов и огонь батарей принудили меня прибегнуть к ядрам как к единственному средству заставить их замолчать. Но несомненно, что самый большой вред городу причинили горящие остатки турецких судов, зажженных большей частью самими экипажами.
Я отправил, как только огонь неприятеля мне это позволил, парламентера в город, чтобы объяснить властям мои истинные намерения, но он пробыл там целый час, никого не найдя.
Вчера в течение целого дня никто не появлялся, за исключением нескольких греков, выдавших себя за депутатов одноплеменных им жителей города, которые меня просили взять их на суда. Мои инструкции ограничивались только действиями против турецких военных судов, и поэтому я направил этих несчастных к европейским консулам.
Теперь я покидаю рейд и обращаюсь к вам как к представителю дружественной державы, рассчитывая на вашу услугу сделать известным, что Императорская эскадра не имела никакого враждебного намерения ни против города, ни даже против Синопского порта.
Из донесения вице-адмирала П. С. Нахимова о Синопском сражении, ноябрь 1853 года
Вице-адмирал Нахимов по приказанию генерал-адъютанта князя Меншикова, крейсируя у берегов Анатолии с кораблями "Императрица Мария" (флагманский), капитан 2-го ранга Барановский, "Чесма" — капит. 2-го ранга Микрюков и "Ростислав" — капит. 1-го ранга Кузнецов, увидел отряд турецких судов, расположенный в Синопе под защитою шести береговых батарей, и решился тесно блокировать этот порт в ожидании из Севастополя кораблей "Святослав" и "Храбрый", поврежденных штормом 8-го ноября, дабы вместе с ними атаковать неприятеля. Погода была постоянно мрачная, с беспрестанным дождем, свежим восточным ветром и довольно сильным волнением от NO; несмотря, однако же, на это, эскадра держалась весьма близко к берегу из опасения, чтоб неприятель не вышел из порта ночью и, пользуясь попутным ветром, не возвратился в Константинополь. 16-го ноября к отряду вице-адмирала Нахимова присоединилась эскадра контр-адмирала Новосильского, состоящая из 120-ти пушечных кораблей: "Париж", капитан 1-го ранга Истомин, "Великий Князь Константин" — кап. 2-го ранга Ергомышев, "Три Святителя" — кап. 1-го ранга Кутров и фрегатов: "Кагул" — кап.-лейт. Спицын и "Кулевчи" — кап.-лейт. Будищев. На другой же день адмирал отдал по эскадре приказ о намерении своем атаковать неприятельский флот и пригласил на флагманский корабль "Императрица Мария" второго флагмана и всех командиров судов для сообщения им своего плана действий и нужных по этому случаю наставлений.
Предполагая атаковать неприятеля двумя колоннами, вице-адмирал Нахимов назначил в первую, ближайшую к неприятелю, корабли "Императрица Мария" под своим флагом, "Великий Князь Константин" и "Чесма"; вторую же поручил вести контр-адмиралу Новосильскому, имевшему флаг свой на корабле "Париж"; за ним в линии должны были следовать "Три Святителя" и потом "Ростислав"; фрегатам "Кагул" и "Кулевчи" предписано остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами. Якорь приказано бросать со шпрингами по возможности ближе к неприятелю, имея на всякий случай верпы и кабельтовы готовыми для завоза, на баркасах. Консульств дома и вообще город предписано щадить, поражая рассчитанным огнем лишь неприятельские суда и батареи.
Утром 18-го числа шел дождь и дул шквалистый OSO-й ветер, самый неблагоприятный для завладения неприятельскими судами, ибо, разбитые, они легко могли выброситься на берег.
В 9 часов пополуночи эскадра спустила гребные суда, а в 9 1/2 часов сигналом адмирала приказано приготовиться к бою и идти на Синопский рейд. Когда показан был полдень, корабли, готовые к бою, под всевозможными парусами летали на рейд, имея национальные флаги на брам-стеньгах. Несмотря на дождь и пасмурность, неприятель нас заметил; над его пароходами клубился дым, и суда его начали исправлять свои шпринги. Приблизившись еще, усмотрено, что семь турецких фрегатов и три корвета расположены лунообразно, под прикрытием четырех батарей: одной об осьми и трех о шести орудиях; за боевою линиею стояли два военные турецкие парохода и два транспорта, а в глубине залива два купеческие брига.
В половине 1-го часа по первой пушке турецкого флагманского 44-пушечнаго фрегата "Ауни-Аллах" открыт был огонь со всех неприятельских судов и батарей. Корабль "Императрица Мария" (кап. 2 р. Барановский) был засыпан ядрами и книпелями, большая часть его рангоута и стоячего такелажа перебита, у грот-мачты осталась только одна нетронутая ванта; корабль "Императрица Мария", имея ветер с кормы, храбро шел вперед, действуя батальным огнем по неприятельским судам, которые проходил, и отдал якорь против адмиральского фрегата "Ауни-Аллах". Не выдержав и получасового огня, фрегат "Ауни-Аллах" отклепал цепь и, не спуская флага, выбросился на берег к батарее N6. Тогда корабль "Императрица Мария" обратил огонь свой исключительно на 44-х пуш. фрегат "Фазли-Аллах" (называвшийся прежде "Рафаилом" и взятый у нас в 1829 году) (о судьбе фрегата "Рафаил", сданного экипажем туркам, Николай I распорядился: "Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый флот черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню".— "История"); вскоре и сей последний, загоравшись, последовал примеру своего флагмана, бросился на берег и стал на мель против города. И так, не имея более противника, на корабле "Императрица Мария" ударили дробь и завезли верп на SSW, чтобы, поворотясь, действовать по батарее N5 и по судам, сопротивлявшимся второй колонне с большим ожесточением; но последнее оказалось излишним: вторая колонна действовала превосходно...
Неприятельские суда, брошенные на берег, были в самом бедственном состоянии, и потому приказано прекратить огонь; они не спускали флагов от панического страха, которым были объяты их экипажи: на фрегате "Несими-Зефер" лишь спустили флаг без сопротивления по приказанию проезжавшего мимо его парламентера, который был послан для объявления городовому начальству, что эскадра пришла для истребления турецких военных судов и не желает вредить городу. Транспорты и купеческие суда затонули от попавших в них ядер; фрегаты "Фазли-Аллах" ("Рафаил"), "Низамие" и "Каиди-Зефер", корвет "Неджми-Фешан" и пароход "Эрекли", зажженные, по-видимому, своими экипажами, взлетали на воздух один за другим. Взрыв фрегата "Фазли-Аллах" ("Рафаил") покрыл горящими обломками турецкую часть города, обнесенную древнею зубчатою стеною; это произвело сильный пожар, который еще увеличился от взрыва корвета "Неджми-Фешан". Пожар продолжался во все время пребывания нашего в Синопе; никто не приходил тушить его, и ветер свободно переносил пламя от одного дома к другому.
По свозе раненых и пленных фрегаты "Ауни-Аллах" и "Несими-Зефер" и корвет "Фейзи-Меабуд", как оказавшиеся совершенно избитыми и негодными, были отбуксированы к берегу вне города и сожжены. В числе пленных находился начальник эскадры вице-адмирал Осман-паша, раненный в правую ногу, командир фрегата "Фазли-Аллах" ("Рафаил") и командир корвета "Фейзи-Меабуд".
Ночью пароходы отводили корабли от берега из опасения, чтобы с переменою ветра не нанесло горящие турецкие суда на нашу эскадру. Тотчас по окончании сражения корабли наши начали исправлять повреждения своего такелажа и рангоута. Должно сознаться, что только неутомимая ревность к службе и знание морского дела офицеров и нижних чинов могли в продолжение 36 часов времени поставить эскадру, потерпевшую капитальные повреждения в корпусе, рангоуте, такелаже и парусах, в состояние предпринять плавание в глубокую осень чрез все Черное море...
Высочайшая грамота на имя начальника 5-й флотской дивизии вице-адмирала П. С. Нахимова, 28 ноября 1853 года
Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятною в морской истории.
Статут военного ордена св. великомученика и победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг.
Исполняя с истинною радостью постановление статута, жалуем вас кавалером св. Георгия второй степени большого креста, пребывая к вам Императорскою милостию Нашею благосклонны.
Из письма военного министра генерала от кавалерии князя В. А. Долгорукова адмиралу светлейшему князю А. С. Меншикову, 4 декабря 1853 года
Вы не можете себе представить счастье, которое все испытывали в Петербурге по получении известия о блестящем Синопском деле. Это поистине замечательный подвиг, и ваше сердце должно радоваться, вспоминая о нем. Дай Бог, чтобы оно принесло нам выгодные последствия.
"Русский инвалид", 8 декабря 1853 года
В редакцию газеты L`Independence Belge пишут из Константинополя от 12-го декабря (30 ноября): "Капитаны пароходов "Могадор" и Retribution, возвратившихся на днях от Синопа, рассказывают, что по прибытии к Синопу они нашли тамошний рейд покрытый трупами, сломанными мачтами, досками, корабельными снастями и обломками, из которых иные еще дымились. Гавань была пуста, верфи более не существовало, большая часть города превратилась в развалины. В уцелевших домах найдены только раненые, умирающие и трупы, потому что все жители разбежались. Губернатор исчез неизвестно куда. Часть города, обитаемая христианами, не потерпела, напротив, ни малейшего вреда. Рассчитывают, что в синопском сражении погибло слишком 4 тысячи турок".
"Северная пчела", 12 декабря 1853 года
Лондон, 13-го декабря (1 декабря по старому стилю.— "История"). При получении известия о морском сражении при Синопе во всех английских газетах появились исступленные статьи против России: все требуют войны и жестокого возмездия против русского флота.
Из письма императора Наполеона III императору Николаю I, 17 (29) января 1854 года
...Мы приняли в отношении к Турции положение покровительствующее, но не действующее. Мы не поощряли ее к войне. Мы беспрерывно подавали султану советы о миролюбии и умеренности уверенные, что сим средством достигнем примирения, и четыре державы вновь согласились представить Вашему Величеству другие предложения. Ваше Величество, со своей стороны являя спокойствие, порождаемое сознанием своей силы, ограничивались как на левом берегу Дуная, так и в Азии отражением нападения турок и с уверенностью, достойною владыки великой империи, объявили, что будете оставаться в оборонительном положении. И так дотоле мы были, могу сказать, внимательными зрителями военных действий, но не принимали в них участия. Вдруг синопское дело заставило нас принять положение более решительное. Франция и Англия не считали полезным посылать десантные войска на помощь Турции. И так их флаг не принимал участия в делах, происходивших на суше. Но на море было иное. Три тысячи орудий при входе в Босфор присутствием своим довольно громко говорили Турции, что две первенствующие морские державы не дозволят напасть на нее на море. Синопское происшествие было для нас и оскорбительно, и неожиданно...
Пушечные выстрелы Синопа грустно отозвались в сердцах всех тех, которые в Англии и Франции живо чувствуют национальное достоинство. Воскликнули единогласно: "Союзники наши должны быть уважаемы везде, куда могут достигнуть наши выстрелы!" Посему дано было нашим эскадрам предписание войти в Черное море и, если нужно, силою препятствовать повторению подобного события...
Из манифеста Николая I, 9 февраля 1854 года
Мы уже возвестили любезным Нашим верноподданным о причине несогласий Наших с Оттоманскою Портою.
С тех пор, невзирая на открытие военных действий, Мы не преставали искренно желать, как и поныне желаем, прекращения кровопролития. Мы питали даже надежду, что размышление и время убедят турецкое правительство в его заблуждении, порожденном коварными наущениями, в коих Наши справедливые, на трактатах основанные требования представляемы были как посягательство на его независимость, скрывающее замыслы на преобладание. Но тщетны были доселе Наши ожидания. Английское и Французское правительство вступились за Турцию, и появление соединенных их флотов у Царьграда послужило вящшим поощрением ее упорству. Наконец обе западные державы без предварительного объявления войны ввели свои флоты в Черное море, провозгласив намерение защищать турок и препятствовать Нашим военным судам в свободном плавании для обороны берегов Наших.
После столь неслыханного между просвещенными государствами образа действия Мы отозвали Наши посольства из Англии и Франции и прервали всякие политические сношения с сими державами.
И так против России, сражающейся за православие, рядом с врагами христианства становятся Англия и Франция!.. (15 марта 1854 года Великобритания и Франция объявили войну России.— "История").