Жизнь. Продолжение следует
Все происходит и существует одновременно. Радость и болезнь, нужда и танцы, конфеты и молитвы — все это жизнь. Об этом мы разговариваем со священником Александром Белоусовым в протестантском молитвенном доме на окраине подмосковного Щелково. Мы сидим на кухне, за ней — несколько жилых комнат для семьи священника. Его переводят на другое место, в Муром, чтобы не одолевали соблазны, не было бы слишком просто служить. А семью предстоит перевозить большую — жену и пятерых детей.
Младшей, Амелии, десять месяцев от роду, она уже ходит в платье и радостно грызет ручку плетеной корзины... Старшему, Вениамину, двенадцать. Несколько лет назад у Вени вдруг распухло колено и раздулся палец на ноге. Двигаться стало больно, он перестал ходить, слег, а потом начал слепнуть. Долго не могли поставить диагноз, потом установили, что это ювенальный артрит с осложнениями. Выяснилось, что может помочь американский препарат, на один курс нужно было найти больше 200 тыс. рублей. Парень пропадал.
Но жизнь не только забирает. Деньги на лекарства собрали люди через Русфонд, Веня вырос настоящим молчаливым красавцем, в Муроме, кажется, будет очень неплохо жить...
О жизни мы и говорим с протестантским священником Александром Белоусовым:
"Когда специально ищешь — ничего не находишь. Я жил на Украине, занимался бизнесом и разочаровался в поисках любимой. И я ходил в один ночной клуб, там очень вкусно готовили. Ходил с одним другом и как-то в шутку сказал ему: раз не найти мне любимую в приличных местах, найду ее на танцах. И списочек требований составил. Там было что-то вроде, чтобы была директором фирмы, отличницей, любила своего папу, умела тапочки подносить и не умела готовить, потому что я сам любил готовить тогда. Посмеялись и забыли. Нам тогда нравилось делать добрые дела, мы кормили бомжей едой из ночного клуба...
А через неделю за соседним столиком сидели две девушки, мы разговорились. И вот я стал вспоминать свой список: все, о чем я говорил в шутку,— вот, передо мной. Директор, диплом красный пишет на физмате, папу своего любит, готовить не умеет.
С тех пор мы плодимся и размножаемся, и не нарадуемся, и ни разу об этом не пожалели. Первый плод нашей любви — Вениамин. Он у нас болеет, но воспринимает свою болезнь тоже как подарок Небес. И проблема с лекарствами, и то, что Русфонд помог нам,— это все звенья одной цепи, все мы находимся у Бога на довольствии. Вот у нас уже пятеро детей, каждый рождается краше другого — Вениамин, Ефим, Мария, Иосиф и вот Амелия...
А с Вениамином как получилось. Назначили ему операцию — удалять хрусталик. Приехали в Москву, в институт Гельмгольца. И Вениамин говорит вечером: вы там организуйте всех-всех, кого знаете, чтобы молились, и я мог видеть без операции. И представьте: утром приходят везти его в операционную, а у него сорок температура. Нам говорят: забирайте, через месяц приедете. Дошли до поезда, температура упала. Приехали домой — зрение улучшилось... Но все-таки сейчас мы поставили новый хрусталик.
Когда думаешь о своих проблемах и несчастьях, всегда чувствуешь, что на свете есть кто-то, кто страдает больше тебя. Например, Бог. И Ему можно доверить многое, он не подведет".
весь сюжет rusfond.ru/after