Совбез ООН примет резолюцию по крушению малазийского Boeing. Голосование состоится во второй половине дня. Доцент кафедры политической теории МГИМО МИДа Кирилл Коктыш обсудил тему с ведущей "Коммерсантъ FM" Натальей Ждановой.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
В воскресенье свой проект резолюции в Совет безопасности внесла Австралия. Документ требует от сепаратистов, которые контролируют район крушения, "немедленно предоставить безопасный, полный и беспрепятственный доступ" к нему следователей. Кроме того, проект констатирует, что пассажирский самолет был сбит, и требует привлечь виновных в гибели людей к ответственности. Россия также внесла свой проект резолюции. Этот документ, в свою очередь, требует проведения расследования под эгидой Международной организации гражданской авиации.
— Как вы считаете, почему России настолько принципиально вносить свой проект резолюции, учитывая то, что прописано в основном проекте, совпадает и с желаниями российских властей?
— Здесь есть один нюанс. Дело в том, что по правилам ICAO, авиапроисшествия расследует страна происшествия. Украина может не создавать международную комиссию, она может ограничиться внутренней экспертной группой. И тогда всем останется поверить тем заключениям, которые сделают в этом случае украинские эксперты. А правила международного расследования естественным образом предполагают присутствие международной экспертной компании, в этом и есть отличие.
— Уже приехали эксперты ICAO на Украину и собираются принимать участие в расследовании этого происшествия. Вероятно экспертов ICAO допустят к расследованию.
— В любом случае допустят. Более того, пророссийские повстанческие силы дали уже полный доступ, обеспечили его. Они обвиняли киевские войска как раз в том, что они продолжают обстрелы. Все-таки нюансы стилистичекие, и Россия может без всяких проблем поддерживать и австралийскую резолюцию, которая, скорее всего, будет с большей вероятностью принята, нежели российская.
— Подождите, но сообщалось, что ополченцы не допускали представителей ОБСЕ какое-то время, потом допустили. Тоже ведь возникают там какие-то сложности?
— Там были сложности из-за того, что по заявлению ополченцев киевские войска продолжали обстрел данной зоны. Оно было связано только исключительно с этим. Я так понимаю, что обвинения были взаимны: Киев обвинял ополченцев в том, что они не допускают экспертов, а ополченцы обвиняли Киев в том, что он продолжает обстрелы, тем самым уничтожая потенциальные улики. Так что здесь претензии были обоюдными.
— Я попрошу вас еще прокомментировать заявление Кремля: Владимир Путин сказал, что Россия сделает все, чтобы конфликт на востоке Украины перешел из военной фазы в фазу обсуждения за столом переговоров мирными, исключительно дипломатическими средствами. Как вы можете расценить это заявление? По-моему, такое заявление впервые прозвучало из уст российского президента.
— Не впервые заявление звучало о том, что кризис должен разрешаться политическими средствами. Оно звучало и неоднократно. В ситуации с самолетом вопрос о том, что все-таки должны вестись переговоры, а не продолжаться насилие, война, уже абсолютно очевиден по той простой причине, что уже ситуация становится гораздо более рискованной. Мы потенциально движемся к очень серьезной эскалации.
И наконец, необходимо все-таки дать ответы на вопросы о том, что здесь случилось с самолетом. С некоторой вероятностью этот Boeing мог выполнить ту же роль, что на Майдане выполнили убийства "небесной сотни". Провокация это, не провокация, непонятно. Если он на самом деле был сбит той же самой ракетой Бук, то он должен был взорваться в воздухе, у него топлива на 10 тыс. километров с запасом.
— Конечно, Россия уже неоднократно призывала к перемирию. Но заявления о том, что Россия со своей стороны намерена сделать для этого все, не звучало. И может ли это быть расценено как определенный сигнал для ополченцев? И может ли это означать, что Россия каким-то образом должна на них повлиять, чтобы они прекратили воевать?
— Прекращение огня может быть только обоюдным. Здесь же невозможно говорить о том, чтобы одна воюющая часть сложила оружие и ждала, пока ее уничтожит вторая часть. Здесь с одной стороны можно будет говорить, что ополченцы инициируют соглашение о прекращении огня. Хотя бы одностороннее. И дальше это прекращение огня будет каким-то образом навязываться Киеву. Такого рода действие было бы вполне логичным, понятным и вполне благоразумным.