Знаменитый российский джазмен Олег Лундстрем отметил в концертном зале "Россия" свое восьмидесятипятилетие.
Ждали президента Владимира Путина и мэра Юрия Лужкова, но — обошлось. То есть обошлось министром культуры Михаилом Швыдким и главой московского компокульта Сергеем Худяковым, сказавшими теплые слова в самом начале юбилея. Еще раньше на сцене появился сам юбиляр. Его почтенный возраст очень заметен — не бодрячок Оскар Фельцман, справлявший свое восьмидесятилетие в том же зале два месяца назад. Лундстрем сейчас — седой как лунь старик, сгорбленный, идущий с палочкой и сопровождением на всякий случай. Именно на всякий случай "Деду", как его называют организаторы, заметной роли в шоу не выделили. Дали в течение двух песен помахать дирижерской палочкой перед своим оркестром, дали букетик и отвели смотреть на сцену из почетной ложи.
Впрочем, это отнюдь не единственное занятие, на которое юбиляр способен. Его оркестр выступает как минимум раз в неделю, а сам Олег Леонидович скоро будет дирижировать в зале Чайковского во время совместного концерта с певицей Деборой Браун (Deborah Brown).
На сцене один за другим появлялись гости. Они говорили в основном о том, что Лундстрем собрал свой оркестр в Харбине еще в 1934 году и за это внесен в Книгу рекордов Гиннесса, что он звезда российского и мирового джаза, но что в общем-то при этом так долго не живут. Намеки получались случайными, но довольно бестактными. Например, Иосиф Кобзон, сказав, что он "мафия, как и Синатра", посвятил Лундстрему знаменитую "My Way". Которая начинается со слов: "И теперь конец мой близок, перед мной последний занавес".
Все пели вживую, поскольку все время играл биг-бэнд, на который фонограмму при всем желании не наложишь. Поэтому, например, невозможно было слушать Сосо Павлиашвили — он, как выяснилось, поет совершенно беспомощным голосом, к тому же с чудовищным грузинским акцентом. С джазом, с которым связана вся феноменально долгая творческая жизнь Лундстрема, все происходящее ничего общего не имело.
Юбиляр смотрел из ложи с абсолютно лишенным эмоций лицом. В ответ на теплые слова вяло помахивал над головой руками, а после песен вяло аплодировал. Пару раз выходил на сцену — например, когда спела его ученица Ирина Понаровская. Певица поблагодарила Олега Леонидовича за то, что тот "всегда говорил, что надо делать, а что — не надо". После чего Лундстрем неожиданно перехватил микрофон и вполне сильным и четким голосом напомнил, что говорил лишь про то, что неправильно, а "что делать, вы всегда решали сами". И был снова со сцены уведен. Это были единственные слова, которые юбиляр сказал за вечер.
В конце концов ведущий Святослав Бэлза объявил антракт. После антракта его место занял джазовый критик Алексей Баташев, и все стало куда менее официальным. Замелькали иностранные названия пьес. Имена Каунта Бейси (Count Basie), Дюка Эллингтона (Duke Ellington), Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie). Стали появляться настоящие звезды нашего джаза, конечно, официального его крыла, но все-таки звезды, для которых Лундстрем — живая легенда и настоящий гуру: Юрий Саульский, Георгий Гаранян, Анатолий Кролл. И говорили они вещи куда менее банальные, чем то, что звучало раньше (еще одна ученица, Ирина Отиева, даже встала на колени, а встав, искрометно спела "Убирайся из Чикаго"), а сам Лундстрем стал куда активнее проявлять эмоции. Ровно в это время, когда официозный тон оказался нарушен и зазвучал собственно джаз, часть публики начала зевать. Это были те, для кого мотивом прихода в "Россию" было не слово "джаз", а слово "юбилей".
Под конец, когда Баташев объявил любимую пьесу юбиляра — "Old Circus Train" Эллингтона, Олег Лундстрем снова взял в руки дирижерскую палочку. И в его глазах, которые было очень хорошо видно на экране над сценой, появилась настоящая молодецкая удаль, и он даже стал убедительно покрикивать вместе с оркестром в соответствующих местах пьесы. Но вскоре на сцену принесли букет от Аллы Пугачевой, торт со свечками — и маэстро потонул в толпе чествующих.
ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ