Как иностранцы перестраивают российские мозги
Иностранный консультант — привычная сегодня фигура на российском рынке. Практически каждому предприятию требуется реструктуризация производства и управления. Средства на это исправно выделяются в рамках различных международных программ, исполнители стоят в очереди. Но что же думают на самом деле российские промышленники о работе иностранных консультантов? Редкая возможность узнать это представилась корреспонденту "Коммерсанта-Daily" ВЛАДИМИРУ Ъ-ГЕНДЛИНУ на неформальном мероприятии, которым международная консалтинговая фирма A. T. Kearney отметила завершение первого этапа проекта реструктуризации предприятий Уральского региона.
С формальной точки зрения оценивать итоги реструктуризации сложно. Да, 27 консультантов отработали 44 тыс. часов. Провели диагностику, подготовили рекомендации по стабилизации финансового положения, а затем и по реструктуризации трех "пилотных" предприятий. Строгие контролеры из TACIS (проект осуществляется в рамках этой программы) проверили все процедуры, оценили рабочие материалы и признали проект одним из самых удачных в России.
А могут ли вообще иностранцы реально помочь тем российским заводам, которым, кажется, уже ничто помочь не в силах? Местные консультанты не устают повторять, что их иностранные конкуренты ничего не понимают в России, а посему им не стоит "учить нас жить". Вот почему мой первый вопрос вице-президенту A. T. Kearney д-ру Фрицу Крюгеру, руководившему проектом и застольем в "Пенте", звучал так:
— Считаете ли вы, что мозги у людей разной национальности устроены одинаково?
— Абсолютно, — ответил д-р Крюгер, отпивая Martini. И пояснил: реструктуризации обычно проводятся, чтобы преодолеть кризис. Кризис — это когда ситуация выходит из-под контроля. А также когда нет денег. Чтобы добыть денег и восстановить контроль, надо снизить издержки и увеличить доходы. Это грубая схема, но она универсальна.
Чтобы узнать мнение российских директоров — "клиентов" Европейского союза и A. T. Kearney пришлось дождаться, пока перейдут к водке. Потому что первые отзывы россиян содержали мало информации. Один господин выразился в таком духе:
— Я директор завода. Я очень доволен работой наших консультантов.
Казалось, он вот-вот добавит: "Когда я голоден, то достаю из кармана 'сникерс' с толстым-толстым слоем шоколада".
— А чем именно помогли консультанты вашему предприятию?
— Нам задали новые ориентиры и подходы. Появилось новое видение, понимание рынка...
— Хорошо. Велика ли дистанция от видения подходов до осязания доходов?
Аудитория оценила шутку.
Оказалось, что, по подсчетам консультантов, экономический эффект от их работы составил 166 млрд руб. Правда, на бумаге. Имеется в виду, что три предприятия, подвергшихся реструктуризации, потенциально могли бы сэкономить такую сумму при условии успешного внедрения всех рекомендаций. А также при соблюдении некоторых других условий.
Эти условия хорошо проиллюстрировал замдиректора Южноуральского арматурного завода Валерий Мелкумов. По его словам, иностранцы объясняют, что нужно снижать себестоимость, оптимизировать финансовые потоки, лучше управлять сбытом. И пишут хорошие планы, как все это выполнять. Чего они не делают: не ездят на "разборки" с предприятиями-должниками. Не доказывают в правительстве, что прежде чем штрафовать за неуплату налогов, хорошо бы государству самому расплатиться с предприятием за продукцию. Не отбивают "наезды" мафиозных группировок, проталкивающих своих людей в советы директоров. А вот "перестроить мозги" некоторых работников консультанты помогли — за это им спасибо.
Первый признак культурного взаимонепонимания обнаружился, как и положено, в ходе выпивки. Один господин поднял тост за русских друзей. И закончил его словами — "чуть-чуть". Думал, это что-то вроде "чин-чин" по-русски. Ответом ему был неодобрительный ропот из рядов российского промышленного комплекса. По "чуть-чуть" в России не пьют.
Следом встал мой сосед по столу, директор завода:
— А вот я тут не согласен, что, мол, приехали иностранцы и научили нас, что такое издержки, себестоимость, финансовые потоки. Думаю, что скорее, наоборот, вы с интересом узнали от нас, что такое "финансовые потоки в России".
Аудитория оценила шутку. Позже, опорожнив рюмку, директор поведал историю, которая еще больше усугубила мои сомнения в типовом устройстве "мировых мозгов".
— Они меня как-то спрашивают: сколько бы ты нам заплатил за такую работу, если б нанял нас "за свои"? А я говорю, мол, это еще вопрос, кто кому должен заплатить. Ведь они, работая с нами, тоже кое-чему научились!
Глубокое замечание. Главное, характерное. Дальше — больше. Стали иностранцы вспоминать, как дешевле, удобнее и безопаснее путешествовать по Уралу. Вспоминали, как это круто: лететь в Лысьву на военном вертолете, после чего долго приходится "расставлять по местам" внутренности. Все эти неприятности они называли между собой одним словом — challenge. А себя в шутку называли "ковбоями на диком Востоке". Так школьники после каникул хвастаются друг перед другом рассказами о "походах в ночное".
Мой сосед в их оправдание заметил:
— Что у иностранцев хорошо: они всегда улыбаются. Когда у нас какая-то проблема, то мы материмся. А они все равно улыбаются. И никогда не теряют контроль над ситуацией.
Наверное, поэтому, подумал я, у них так редки кризисы. Тут в разговор вмешался голландец Вим Харемс, директор центра поддержки предприятий в Челябинске. Он привел остроумную фразу гонщика "Формулы-1" Эмерсона Фиттипальди: "Если вы никогда не теряете контроль — значит, вы никогда не сможете ехать быстро".
Вим пожил в России и кое-что понял здесь. Увы, его супруга настояла на возвращении в Голландию: хватит. Но Вим успокоил российских друзей тем, что его преемник Удо Туровски вполне отдает себе отчет в том, чем ему придется здесь заниматься. Г-н Туровски это блестяще подтвердил. Подняв тост, он привел такое сравнение: "Представьте, что все мы — мореходы, сидящие в маленьком паруснике посреди огромного океана. И вот мы пытаемся реструктурировать этот океан..."
Нет, это неверно, что иностранцы ничего в России не понимают. Они прекрасно понимают, что кое-чего не понимают. Но все равно улыбаются. А мы все равно материмся.