«Не надо смешивать эмоции болельщиков с объективной реальностью»

Соперником Владислава Третьяка на выборах президента ФХР, которые пройдут сегодня, стал другой легендарный отечественный хоккеист — двукратный олимпийский чемпион и бывший руководитель Госкомспорта РФ ВЯЧЕСЛАВ ФЕТИСОВ. В интервью корреспонденту “Ъ” АЛЕКСЕЮ ДОСПЕХОВУ он рассказал, почему не считает ситуацию в российском хоккее, несмотря на триумф на минском чемпионате мира, абсолютно благополучной, в чем видит его основные проблемы и как собирается их решать.

— Кажется, что вы включились в борьбу за пост президента ФХР не в самый удачный момент. Все-таки еще свежи воспоминания о белорусском триумфе сборной, а другие, об олимпийском провале в Сочи в феврале, уже, наверное, немножко стерлись. Разве это подходящая ситуация для смены главы федерации?

— Давайте разберемся, за что должна отчитываться Федерация хоккея России. За чемпионат мира в Минске? На мой взгляд, она должна отчитываться прежде всего за две Олимпиады — сочинскую и предыдущую, 2010 года. Если вы помните, Владислав Александрович Третьяк успешно переизбрался за неделю, по-моему, до Олимпиады в Ванкувере. Это, я думаю, его и спасло, потому что после Ванкувера «почистили» всех руководителей федераций, во все пришли новые люди. Но Олимпиады — это не все. Вообще-то президент ФХР должен отчитываться и за них, и за женский хоккей, который в Сочи тоже провалился, и за юношескую сборную, и за молодежную, и за состояние детско-юношеского хоккея в целом, и за подготовку тренерских кадров, и за взаимодействие с регионами, и за международную политику. Но в любом случае — не за Минск, каким бы великолепным ни был итог этого чемпионата.

«Моя задача — объединить людей победами»

— Я правильно понимаю, что вы его не склонны переоценивать?

— В чемпионате мира — если это полноценный чемпионат мира — должны участвовать кто?

— Сильнейшие сборные и сильнейшие хоккеисты.

— Правильно. В Минске выступали все сильнейшие хоккеисты? Конечно, нет. Сегодня в хоккее главные соревнования — это Олимпийские игры. Через два года к ним, видимо, добавится Кубок мира, бывший Кубок Канады. Вот эти соревнования определяют уровень развития хоккея. Сильнейшие выступали в Сочи.

— Хорошо. Но что делать с охватившим всю Россию после минской победы энтузиазмом, с зашкаливавшими телевизионными рейтингами?

— Я не говорю, что успех на чемпионате мира — это плохо. Да это здорово! Ребята — молодцы. Для болельщиков, для страны в целом их медали очень важны. Но есть специалисты. И они не должны смешивать эмоции болельщиков с объективной реальностью.

— В которой чемпионат мира — состязание второстепенное?

— Не второстепенное, нет. Это слишком грубо. Просто надо отдавать себе отчет в том, что успех на чемпионате мира — это во многом стечение обстоятельств. Ну не приехали бы в Минск Евгений Малкин с Александром Овечкиным, может быть, у нас была бы другая команда, правда? Или поехали бы в Минск лучшие канадцы, американцы, шведы, финны — те, которые играли на Олимпийских играх. Тоже мог быть другой результат… Или вот ситуация с тренером сборной. А что было бы, если бы Олег Знарок с Андреем Сафроновым (генеральный менеджер сборной России.— “Ъ”) не взяли на себя ответственность, не проявили инициативу и не сказали: «Мы берем сборную»? А я знаю, что федерация после сочинского провала, после ухода Зинэтулы Билялетдинова находилась в прострации.

— Проясним все-таки вопрос с вашим выдвижением. Оно было вашей личной инициативой? Это вы лично решили пойти на прошлой неделе к министру спорта Виталию Мутко и пробить вопрос?

— Проясним. Во-первых, мне на самом деле очень не хотелось, чтобы эти выборы сталкивали лбами людей, искренне, всем сердцем болеющих за хоккей. Чтобы кого-то из них они превращали в оппозицию. Мне хотелось другого. Не обостряя ситуацию, собраться и поговорить о проблемах нашего хоккея, чтобы были услышаны и иные, отличающиеся от той, которой придерживается федерация, точки зрения. И была надежда, что ради такого разговора мы можем выборы перенести — торопиться ведь некуда. Но не вышло… А во-вторых, программа по построению системы в нашем хоккее, с которой я иду на выборы,— это не моя личная программа, а программа и моих друзей, моих единомышленников. И к Мутко приходил не я один.

— Так из кого состоит ваша команда?

— Это выдающиеся хоккеисты, люди, которые и сегодня занимаются хоккейными делами, живут хоккеем. Александр Якушев продвигает Ночную хоккейную лигу. Сергей Макаров — ее исполнительный директор. Алексей Касатонов в недавнем прошлом был менеджером сборной страны и петербургского СКА. Сергей Бабинов возглавляет детский хоккей в Москве. Илья Бякин недавно работал тренером. Александр Могильный — генеральный менеджер владивостокского «Адмирала»… Они все озабочены тем, что происходит, все понимают тенденции мирового хоккея и понимают, каков реальный уровень хоккея нашего. А еще понимают, что заболтать проблемы, которые есть, закрыть на них глаза — самый худший вариант. Поэтому мы и обнародовали свою позицию, хотя чувствовали, что выиграть выборы практически нереально. На представление программы дается десять минут — о чем-нибудь можно за такое время рассказать? Плюс надо очаровать ангажированный зал.

— А он точно ангажированный?

— Я думаю, в значительной степени. Говорят и про звонки из Москвы в регионы, и про то, что их представителям снова разрешат делегировать право голоса сотрудникам федерации… Ладно, для меня главное, чтобы те ребята, которые меня поддержали, которые действительно переживают за наш хоккей, не оказались в случае неудачного для меня исхода выборов из него выброшены, чтобы их не гнобили. Вот это было бы преступлением. Наоборот, их обязаны выслушать.

— Получается, за вами нет никакого административного ресурса?

— Вообще-то меня выдвинули четыре региональные федерации. А помимо них и ветеранов в мою поддержку высказался и Александр Медведев (президент Континентальной хоккейной лиги.— “Ъ”). Он тоже понимает, что без консолидации усилий, без выработки системы сложно рассчитывать на успех.

— И он считает, что вы именно тот человек, которому можно доверить строить эту систему?

— Послушайте, я очень не хочу себя рекламировать. Но никто же не будет спорить, что у меня есть опыт строительства спортивной системы и что мне не надо объяснять, что такое ответственность. Я руководил российским спортом шесть лет. Я находился у истоков создания Континентальной хоккейной лиги, Молодежной хоккейной лиги. Мы вместе с моими друзьями развиваем Ночную хоккейную лигу. И никто не будет спорить с тем, что Приморский край — пример успешного хоккейного региона. За короткий период времени там возведен современный дворец, создана хоккейная команда, появляются катки, организован, словом, весь процесс… Но Приморье сегодня — скорее исключение из правила. Во многих регионах для развития хоккея делается мало или почти ничего не делается. И полезность моего выдвижения, может быть, уже в том, что оно заставит руководителей ФХР обратить внимание на проблемы. Согласитесь, это же странно, что они только сейчас задумались о том, чтобы написать подпрограмму развития хоккея в стране. Ее надо было представить давным-давно! Тем более что у федерации такие огромные возможности и полномочия.

— А возможности действительно огромные?

— По масштабам российская хоккейная система сегодня даже превосходит советскую. В СССР было всего около трех десятков центров с крытыми катками, где можно было растить хоккеистов. В России их уже, по данным министра спорта, 460. Возможности в десятки раз больше. Так вот, федерация несет ответственность за то, чтобы не потерять ни одного мальчишку, где бы он сегодня ни играл.

— Много мы их теряем?

— Много. Это закрытая информация, но, по моим данным, сегодня ежегодно сотни ребят уезжают из России с родителями. Мальчишки из Сибири и с Дальнего Востока часто варятся в собственном соку. Системы соревнований как таковой там нет, за ними никто не смотрит. Если у родителей есть деньги, они увозят пацанов в европейскую часть страны. Но для государства это же плохо — такая миграция. В моей программе заложен пункт, по которому везде, во всех хоккейных центрах должны быть созданы одинаковые условия для занимающихся.

— А федерация чисто финансово эти стандарты в состоянии обеспечить?

— Конечно. Я слышал, что только около 5% ее бюджета идет на регионы. На так называемые межрегиональные центры перечисляется 2–3 млн руб. в год. А львиная доля бюджета достается национальным командам.

— Это неправильно?

— Огромные премиальные для ребят, которые играют в Евротуре? Наверное, неправильно, если при этом нет грантов для детских тренеров, нет поддержки для семей, которые не имеют возможности покупать инвентарь. Западные хоккеисты на чемпионаты мира и Олимпийские игры приезжают, не требуя премиальных.

— Ну у нас избалованные спортсмены, это известно.

— Избалованные, потому что их балуют. Ничего страшного не произойдет, если перестать этим заниматься, поверьте.

— Расскажите все же, каковы основные положения вашей программы. Чем вы будете заниматься в первую очередь, если выиграете выборы?

— Главный тезис — это объединить усилия всех. Сейчас существует слишком много центров принятия решений и слишком много взаимных обид, претензий. Это вредит хоккею. Необходима консолидация усилий. Второй важнейший аспект — это региональная политика. Подчеркну — отнюдь не профессиональный, элитный хоккей. Профессиональным хоккеем занимаются лиги. Федерация передает им право проведения чемпионатов, учитывая все свои интересы, указывая в договоре все свои пожелания, а за это еще и получает деньги от КХЛ. Все. Поэтому, когда вдруг ФХР начинает проявлять недовольство условиями подписанного на четыре года договора — мол, у нас слишком много легионеров, надо всех выгнать, это как-то странно выглядит. Как будто ситуацию специально взрывают. Договор следует соблюдать.

— Итак, регионы — приоритет?

— Безусловный. И для начала надо вообще понять степень развития хоккея в каждом регионе, пригласить людей, чтобы описали состояние дел. Проводить «чистки», репрессии я не буду — это не мой стиль. Ты должен сначала создать условия, дать людям шанс, а потом уже спрашивать с них.

Идем дальше. Следующие аспекты — это внедрение новых методик и работа с тренерскими кадрами, которые должны отвечать современным тенденциям развития хоккея. Речь о переаттестации, обучении и в принципе единой политике в области подготовки тренеров. Наконец, еще одна важная составляющая моей программы — это прозрачность. Я планирую открыть бюджет федерации, пусть многим это не понравится. Ну хотя бы как прецедент: раз в хоккее открыли, значит, везде должны открыть. Я, однако, уверен, что прозрачность нужна.

Обязательно упомяну и такой аспект, как международная политика. Мы обязаны укреплять свои позиции. Третьяк — дипломат, но, когда отстаиваешь интересы своей страны в спорте, дипломатия иногда не работает. А я достаточно жесткий руководитель.

— Можно уточнить про дипломатию и международные позиции? Это вы, например, про дисквалификацию Олега Знарка перед финалом чемпионата мира и не засчитанный гол американцам в Сочи?

— Да мы уже не раз на чем-то подобном обжигались и раньше! 2002 год, Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити помните? Полуфинал сборной России, которую я тренировал, против американцев? Судейство в нем? Бросок Сергея Самсонова, после которого арбитры не стали смотреть повтор? Тогда нас судили люди из НХЛ, судят они на Олимпиадах и сейчас. Это правильно, когда в матче сборной России с североамериканской командой на льду — арбитры из Канады или США? И я неоднократно говорил, что надо с этим что-то делать, иначе мы всегда рискуем нарваться на американских арбитров в решающей встрече. Надо, чтобы судьи были нейтральными.

— Разве реально было продавить такое решение?

— За восемь лет — на 100% реально. Но мы все время подчиняемся кому-то — в данном случае НХЛ, Международной федерации хоккея, все время плюем на собственные интересы. А при соответствующей работе, убежден, мы могли бы найти достаточно сторонников, которые согласились бы, что это нонсенс, когда судья представляет ту же страну, чья сборная находится на площадке. Да, энхаэловские судьи — профессионалы, в недостатке честности их не упрекнешь. Но человеческий фактор в любой момент может сработать.

— Конфликт грозит тем, что НХЛ просто перестанет отпускать игроков на Олимпиады…

— Во-первых, она и так, возможно, потеряла к ним интерес — не зря же Кубок мира реанимируется. А во-вторых, нам-то, России, какой от этого вред? Наших сборников в НХЛ сейчас десяток человек играет, а через пять лет вообще никого не будет. С какой стати мы должны идти на поводу у НХЛ, объясните мне, пожалуйста? Это для нас ловушка по большому счету.

— Международные спортивные организации, боюсь, в ответ возразят: звезды из НХЛ — приманка для болельщиков, без них турниры потеряют привлекательность.

— Глупость. На сочинской Олимпиаде иностранных болельщиков было мизерное количество, в основном — русские. И — полные трибуны. В Минске — то же самое. Или что, в Корею в 2018 году приедет миллион канадцев болеть за своих? В любом случае хоккейный турнир на любой Олимпиаде будет распродан.

— То есть вы считаете, не надо держаться за энхаэловцев?

— Не надо идти у них на поводу. В каких-то моментах принципиальность не помешает.

— Вы затронули тему тренерских кадров. Хотел бы, чтобы вы оценили их качество — на разных уровнях.

— Расскажу пару историй. Звонит мне Игорь Ларионов. Он в Америке занимается агентской деятельностью, но в дополнение к ней решил провести тренировочный лагерь для молодых российских игроков, которым по 17–18 лет. Так вот, оказалось, что их много чему приходится учить! А мы с Алексеем Касатоновым два года назад в рамках благотворительной акции устроили недельный мастер-класс для хоккеистов из московских школ. Так некоторые ничего, по сути, не умеют! В общем, у нас нет ни современных методик, ни тренеров, которые такими методиками владеют. Зато есть коррупция, когда за попадание ребенка в первое-второе звено родители вынуждены платить деньги. Если не платишь, то тебя выгонят. А тренер, занимающийся коммерцией,— это уже не тренер.

— Довольно скверную картину вы нарисовали. Но откуда-то же тренеры, приводящие сборную к золоту чемпионатов мира, у нас берутся?

— Давайте разберемся — откуда. Вячеслав Быков тренерское образование получил в Швейцарии, Зинэтула Билялетдинов — в Америке, Олег Знарок — в Латвии… Знаете, как поступил великий Анатолий Владимирович Тарасов, когда закончил свою тренерскую карьеру в 56 лет? Он пошел работать в Высшую школу тренеров передавать знания. И передал, в том числе американцам и канадцам. Его считают своим учителем и Скотти Боумен, и Лу Вайро, который поднял американский юношеский хоккей на такой уровень, что из десяти последних чемпионатов мира сборная США выиграла восемь. А у нас кто из легенд занимается подготовкой тренерских кадров? Раве что Владимир Юрзинов, которого я уговорил в свое время вернуться из Швейцарии на родину. Так ему уже за 70. И ездит он по стране, проводит семинары между прочим на деньги КХЛ. А это чья прямая обязанность? Федерации хоккея России.

Моя задача — создать такую систему, чтобы тренер мог расти. Чтобы он рос, за ним надо следить. А если нет системы детских, юношеских соревнований, то и невозможно узнать, хороший это тренер или нет. А когда такая система существует, тренера можно поднимать вверх по карьерной лестнице, обеспечивая ему и повышение зарплаты. И тогда ни у кого не возникнет вопроса: а откуда взялся этот человек на посту наставника, скажем, молодежной сборной России, за какие заслуги его назначили? Плюс мы должны создать стандарт хоккейной школы. Что там должно быть? Крытый каток, это обязательно. Зал для атлетической подготовки. Общее методическое сопровождение. Квалифицированный тренер, у которого есть стимул добиваться результата.

Поймите, в мире многое поменялось. Мне на днях звонят и говорят: состоится конференция Швеция—Канада с участием специалистов по развитию юношеского хоккея. Люди не боятся обмениваться информацией, потому что обмен ею — это прогресс. А у нас даже обмениваться нечем, поэтому мы ни в каких конференциях не участвуем и контактов ни с кем не поддерживаем. Какой тут прогресс?

— Да, десять минут на конференции для вас — явно мало…

— Промолчать было бы еще хуже. Я до сих пор переживаю сочинский позор. Глядя на то, как мы проигрываем финнам, наши жены в VIP-ложе плакали. А я, имея билеты на закрытие, сразу после этого поражения уехал — ну не мог просто оставаться в Сочи дальше. При этом твердо решил, что поливать грязью Третьяка не буду — некорректно так поступать. Надеялся, что он сам захочет разобраться в том, что происходит, пригласит специалистов, которые могут что-то подсказать. Но не захотел.

— Сейчас молчать не можете?

— Не могу. И не выдвинуться не имел права. Потому что если бы я занялся критикой со стороны, из кустов, мне бы сказали: слушай, а чего ты не пошел на выборы? Струсил? Боишься ответственности? Но я ее, повторю, не боюсь.