МИД России требует провести расследование и наказать виновных в гибели российского журналиста на Украине. Официальное заявление опубликовано на сайте ведомства. Член общественной палаты, журналист Максим Шевченко и политолог, доцент кафедры политологии Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Михаил Мельников обсудили ситуацию с ведущим "Коммерсантъ FM" Андреем Норкиным.
Фото: Вести.Ru
17 июня в районе Луганска при минометном обстреле со стороны украинских военных погиб журналист ВГТРК Игорь Корнелюк. Его съемочная группа работала рядом с блокпостом ополченцев в поселке Металлист. Мина разорвалась рядом с репортером. После полученных ранений он скончался в больнице. Коллега Корнелюка — звукорежиссер Антон Волошин — пока считается пропавшим без вести.
— Существует много различных мер по защите журналистов, работающих в зонах боевых действий. У нас был в эфире Павел Гусев. Он говорил, что делегация журналистов скоро направится в ОБСЕ, чтобы обсудить этот вопрос. ОБСЕ практически моментально реагирует на инциденты с журналистами, в том числе, трагические. Реагирует с осуждением. Но осуждением, естественно, журналистов не защитишь. Как вы думаете, что можно сделать? И кто может защитить журналистов, работающих в таких условиях?
М.Ш.: Прежде всего, хотелось бы выразить соболезнования родным и близким погибшего Игоря Корнелюка. Я так понимаю, что про Антона Волошина трагическая информация не подтверждена.
— До сих пор числится пропавшим без вести, потому что тела нигде нет.
М.Ш.: Да, будем надеяться, что Антон жив, и молиться за него. Для журналистов это очередная страшная утрата, убит наш коллега на боевом посту. Как можно защититься от этого? Во-первых, желательно все же соблюдать меры безопасности, когда ты находишься в зоне боевых действий под минометным обстрелом, надевать каску, бронежилет. Это особенно актуально для телевизионных журналистов, потому что по ним очень часто открывают огонь издалека, принимая камеру и человека с микрофоном за каких-то артиллерийских корректировщиков. Поверьте, издалека бывает очень похоже. Но создается ощущение, что украинская сторона ведет целенаправленную охоту за журналистами, и издевательства над журналистами LifeNews, и издевательство над журналистами "Звезды", допросы журналистов, фактически публичные избиения, унижения журналистов. И сейчас есть информация о том, что корректировщик минометного огня с украинской стороны видел, что это журналисты, и чуть ли не специально туда бросили мину.
— Вы хотите сказать, что нет на самом деле реальной защиты?
М.Ш.: Я сам бывал в горячих точках, это какие-то элементарные меры безопасности, которые могут помочь тебе, как и солдату, в случае, конечно, если в тебя не попал прямой наводкой снаряд. А второе, это удача, конечно.
— Михаил Александрович, что вы думаете?
М.М.: Да, конечно, я присоединяюсь к вышесказанному. У нас шок просто, это наши люди, это наши коллеги, слов нет, огромные соболезнования. Существуют при ОДКБ целые курсы, где специально обучают журналистов, как себя вести в зоне вооруженного конфликта. Есть и другие курсы при разных иных общественных организациях. Разговор об этом и практическая работа ведется давно, проку от этого ноль. И надо это признать. Почему ноль? Потому что ни каска, ни жилет, ничего не спасает. Пилот, который получил цель, не видит журналиста, наводчик и заряжающий тоже не видит цель, потому что снаряд будет лететь 20 км. Идет рутинизация убийств, это нормально для профашистской организации, нормальный режим. Это надо понимать, и никуда от этого не деться. Как реагирует ОБСЕ и все прочие? Они сотрясают воздух, это их работа такая. А профессиональное сообщество действовать должно совершенно по-другому, чтобы защитить журналистов.
— Как?
М.М.: Очень просто. Существуют самые различные методы, прежде всего, превентивные. У посольства Украины должен круглосуточно действовать одиночный пикет. Час постоял один человек, сменил другой, и это будет продолжаться день, месяц, год, десять лет, если надо. Брифинги, митинги, круглые столы, конференции по мере подготовки на тему защиту журналистов должны проходить постоянно. И вообще на тему освещения журналистов, которые вынуждены в профессиональном смысле работать в зоне конфликта.
— Максим Леонардович, вы согласны с этими предложениями? Насколько они будут эффективны?
М.Ш.: Общественная деятельность, инструменты общественного давления — это достаточно эффективная вещь всегда. Просто если они делаются не просто для того, чтобы потом показать их по телевизору, использовать в рамках пропаганды, а если они реально оказывают давление на ту сторону, которая применяет оружие против журналистов без предупреждения. Я только считаю, что это надо делать не в Москве перед украинским посольством, — это, конечно, хороший порыв, — это надо делать в Брюсселе или в Вашингтоне. Вашингтон и Брюссель во многом несут ответственность за то, что происходит на Украине. За то, что русские и украинцы убивают друг друга, православные христиане по обе стороны фронта убивают друг друга.
Что касается мины и снаряда. Снаряд летит издалека, самолет тоже. Речь идет о минометном огне. Минометный огонь всегда корректируется в поле, есть корректировщик огня, который видит, куда кидаются мины. Мины кидаются на километр, на полтора, иногда на несколько сотен метров. В данном случае был целенаправленный выстрел по группе журналистов, которые прятались в овраге или в какой-то лощине от минометного огня. Мы читаем об этой ситуации, когда погиб Игорь Корнелюк. Получается, выходила группа беженцев из поселка с этим парадоксальным названием "Счастье", который уже стал символом кровавой бойни. И именно по группе беженцев был открыт минометный огонь.